Сибирские Огни № 001 - 1990

Авторы: А. Бернштейн и Н. Самохин. Метод написания — построчный; один пи­ сал первую строчку, передавал листок другому, который, исходя из смысла строки и не ведая замысла друга, писал свою. Это могло сразу повернуть стиль на «16 румбов» (как говорят моряки), т. е. в обратную сторону. Рифмовка должна была быть соблюдена. Ну, а что получится, то и получится. Потом приписывался заго­ ловок, и вещь приобретала законченность. Вот одна из вещей (построчно и незави­ симо) — «Почему не состоялся Страшный Суд». В серый плащ завернулась Луна, Две гранаты за пояс заткнула. Дико рявкнул в аду Сатана — Рай затрясся от страшного гула. Михаил во свой рог протрубил. Вылез Цезарь, обросший щетиной, Чемберлену мозоль раздавил И кого-то облаял скотиной. И разверзлись тут хляби небесные, И на Землю посыпалась манна... Налетели хапуги бесчестные — Понабили крупою карманы. Вылез Бог. Почесал свой зад И сказал свое божие Слово: «Полезайте, вы все, назад... Послезавтра начнем все снова...». Развлечение понравилось, и произошло рождение нового шедевра, от которого до нашего времени остались лишь начальные строки: «Дымом смрадным марая лазурь, в кукурузу свалился Демон...» и смелая рифма в конце куплета: «И теперь не у дел он». Ассоциации проглядываются еще и се­ годня, а кукурузоводку звали, естественно, Тамара. Такой вот новый поворот лермон­ товской темы. Клинья в брюки. Во всем институте у нас был один настоящий «стиляга». Боль­ шинство общежитских жило на стипендию (и хватало!). Правда, иногда вставала проблема с одеждой. И поскольку, по крайней мере, в нашей ' комнате это было не столь важно (и редко!), то это фикси­ ровалось с добродушным юмором. Брюки тогда по моде расклешивались внизу. Одна из активных участниц худо­ жественной самодеятельности, гидротехник Анна Перетятько (потом строила наш цирк) делала это за 15 рублей (и быстро). Однажды вечером Коля пришел в нашу комнату, брюки от колена шли колоколом. Был веселый вечер. А когда он вскоре купил серое пальто из какой-то дерюжной ткани, и мы почему-то придумали, что он теперь выглядит как американец, эпиграм­ мист общежития Валька Протасов выдал экспромт: Самохин Коля из деляги Преобразился вдруг в стиляги. Теперь вы знайте! Он уж боле Не Николай, а Кока-Коля! Валька писал эпиграммы без разбора на всех. Некоторые остались в памяти. Вздымает Каменка в ночи Седые волны из мочи, А гидротехник Гельведес Уж думает построить ГЭС. Полунин в пьяном вдохновенье Приводит мир в недоуменье: Всегда куда-то уезжает, По старым трубам с крыш слезает. Валерка Добвня — автомат Пищеварительных цитат... Но о себе он много мнит, Что МРФ на «ём> стоит В этом смысле Коля был равный среди равных, и эпизод со штанами ничего не прибавляет к его облику. А все это — просто зарисовка нравов тогдашних. «Устав Межзвездной Флотилии». В том же интервью «Голубому меридиану» Н. Са­ мохин вспомнил нашу студенческую жизнь, «Устав Межзвездной Флотилии» и один его пункт из раздела «Всем! Всем! Всем!» («Лучше быть активным сегодня, чем ра­ диоактивным завтра») и добавил: — Через десять лет, в 1969-м, я прочел сообщение в газетах о том, как американ­ ские студенты вышли на демонстрацию с точно таким же лозунгом. Не думаю, что это был плагиат, но добавлю, что я горд за сво­ их товарищей: еще тогда у них голова рабо­ тала в правильном направлении. «Устав» вырабатывался коллективно, в легком содружестве с одной из групп историко-филологического факультета пед­ института. Следовать «Уставу» мы не со­ бирались, но нам почему-то нравилось, что, красиво оформленный на ватмане, он украшает внутреннюю сторону двери на­ шей комнаты. А больше — он был для гостей, чтобы сразу переводить разговор в необязательно-веселую плоскость. «Устав» содержал 4 раздела: «Всем! Всем! Всем!», «Мужчинам!», «Дамам!», «Пьяным!». Первый параграф первого раз­ дела гласил: «Членом клуба может быть всякий, имеющий все права и никаких обязанно­ стей». Далее шло: «Каждый член клуба обязуется к 20-ти годам стать красивым, к 25-ти — умным, к 30-ти — богатым. Не станешь — пеняй на себя». Потом шел пункт про радио — и просто активность, еще что-то. Остальные три раздела относились уже к «произвольной программе», и каждый начинался так: «Будь мужчиной, если даже чувствуешь себя ослом», «Волков бояться — в лес не ходить», «Пьяный да не станет лицом против ветра»... Дурной пример заразителен. В другой комнате ребята принесли три булыжника и поместили в углу. Одна из комиссий по проверке санитарного состояния комнат во главе с преподавателем спросила жильцов: «Что это?» Ребята неудачно пошутили: «Это пуп бога Амона! Мы ему поклоняемся!» И тут же один из студентов распростерся ниц перед булыжниками. Шутку не поняли, преподаватель написал рапорт по начальству, студентов отчислили на год из института и отправили рабочими в порт. Нас, с нашим «Уставом», «минова­ ла чаша сия». Все-таки год был 1958-й от Р. X. Первая и последняя. Коля работает в газете «Советский воин», начал жизнь профессионального газетчика, ощущает душевный подъем. Всем хочется сделать что-либо приятное, и вообще сделать... Как он уговорил редактора на статью про химию, я не знаю, но только приходит ко мне и говорит: — Ты знаешь химика Воскресенско­ го? — Нет. Я знаю Дмитрия Ивановича Менделеева, а химию не люблю.