Сибирские Огни № 001 - 1990

кафедры прошлогоднюю пояснительную записйу, рулон затертых пыльных чертежей и тайком приносил их в общежитие. Устанавли­ вал этот самый «дралоскоп», то есть стол со стеклянной столешницей, и начинал потеть-трудиться. Лампочка подсвечивала снизу старый чертеж, а Солдатов, укрепив сверху чистый лист ватмана, старатель­ но обводил чертеж, копировал, на студенческом жаргоне — сдирал. Столь же аккуратно списывал пояснительную записку. — Слушай, зачем он это делает? — спрашивал Костя, когда они с Борькой отправлялись в кино. — А! — безнадежно махал рукой Борька и со смехом добавлял: — Рыбья кровь... Вот и сейчас Костя застал Солдатова в глубокой сосредоточенно­ сти, тот с великим тщанием выводил карандашом жирную линию на чертежике. И было такое впечатление, что ему с трудом дается даже простое движение карандаша вдоль линейки: у него даже суставы пальцов побелели, даже кончик языка от усердия выглянул. Поздоровавшись, Костя спросил: — Слушай, Степан, что они дают нам такую пустяковину?..— при этом слегка щелкнул по солдатовскому чертежу. — Почему же пустяковину? — слегка оскорбился Солдатов. И тихим бесцветным голосом заговорил о том, что вполне доволен ра­ ботой, что на каждую форматку есть норма времени, что главное — уложиться в эту норму... Слушая его, Костя разглядывал чертеж, на котором была нанесе­ на не штриховка, а штриховочка, проставлены не стрелки, а стрелоч­ ки, показаны не сечения, а сеченьица... «Тебя хоть в хлев поставь, ты и тогда будешь доволен»,— раз­ драженно думал Костя, отмечая в речи однокашника даже назида­ тельные нотки. Желание исповедаться пропало, и Костя деланно покорно вздохнул: — Ладно, пойду выполнять норму... Однако направился не к себе на рабочее место, а к соседу Курее- ву — с ним потолковать, что ли... Высокие громоздкие кульманы с большими чертежными доска­ ми разделяли пространство у стены как бы на купе, а проход между кульманами напоминал собою вагонный коридор. Так вот Куреев стоял в соседнем «купе» и вычерчивал какую-то корпусную деталь. Далеко отставленный затылок, тонкая шея, очки на огромном носу делали его похожим на дятла,— вот-вот начнет долбить носом-клю­ вом чертежную доску... Но одевался Куреев щеголем: белая сорочка, яркий галстук, отглаженный костюм, лакированные туфли. — Ну что, строитель...— неожиданно густым баском (при тще- душном-то теле) спросил Куреев, ответив на приветствие Кости,— закончили, говоришь, особняк? Костя сказал об отделочных работах и стал переводить разговор на то, что он, собственно, на стройку пошел не от чего-то там, а от скуки... Куреев слушал, пристально уставившись на него из-за толстых стекол. А потом сказал, доверительно приглушив свой басок: — Я давно хочу тебе сказать... Ты всё куда-то торопишься... Ты не торопись. Положено на форматку столько-то часов, вот ты и черти столько. Дорога-то долгая, старый мерин знает это и тянет помалень­ ку, чтоб сил на всю дорогу хватило. А молодой скакун горячится, рвет и... скоро, гляди, запалится. Ты меня понял? — заглянув Косте в глаза, подмигнул Куреев. При этом Костю неприятно удивило то, что от соседа напахнуло водочкой. Он вспомнил, что и раньше такое случалось... «Подзарядится, и море ему по колено. Никакая' скука его не берет...»