Сибирские огни, 1989, № 12

— Ничего, ничего... Может, и не скрутит. — Хоть бы тебя не избрали на этот р а з ,— в здохнул а Т ам а р а . «Да, наверно, это и к лучшему»,— мысленно со гл асил с я с жено! Терсков. Вдруг в мертвящей тишине улицы р а з д а л с я вопль: — У-уби-и-ло-о!.. То-оком уби-ило!.. Ой, коровушки мои!.. — Это на ферме... к а к а я -то беда,— побледнела Т ам ар а . Кричала молодая доярка Валя. Перепу ганн а я , с белыми, померт ­ вевшими от страха гл а з ами и прыгающими губами , она ничего толком не могла объяснить, когда Терсков, соскочив с мотоцикла, в б еж а л в сы­ рой полутемный коровник, поразивший его необычной тишиной. Электричество было отключено, маленькие закопченные оконца под потолком едва пропускали дневной свет, и Терсков не сра зу ра згл яде л то, от чего у него потом похолодело в груди и ослабли ноги. Все коровы были мертвы. Валя, наконец, справилась с собою, голос ее д р ож а л от волнения: — Включила я, значит, насос — коров попоить, а они... мордой в клапан — и падает, ткнется, дернется — и падает. И меня шибануло. Пока очухалась, пока доб еж а л а до рубильника... Ой, что теперь мне бу ­ дет, что будет?., — В тюрьму посодют,— послышался за спиной Терскова старче­ ский голос. Терсков обернулся— в дверях кучно жали сь друг к другу несколь­ ко стариков и женщин, среди них — Степан Калабухов, растерянно хлопающий опухшими глазами. — Я не виноват, Василий Михалыч,— бормотал он.— Пробило об ­ мотку глубинного насоса... кажется. Я не виноват. Терсков никак не мог поймать его постоянно ускользающий взгляд. — Следствие разберется,— ск а з ал он. — Кровь надо бы спустить, пока не остыла,— посоветовал дед Максим, опираясь на палку. З а слыша крик беды, он приковылял сюда не из праздного любопытства, а по привычке отзываться на всякое со­ бытие.— Остынет кровь — пропадет мясо-то... — Как же без начальства-то? — несмело возразила Т ам ар а .— Н а ­ до бы акт составить. — Пока суд да дело, мясо придет в негодность. Акты-факты мы опосля подпишем, а покуда начальство в загуле — командуй, парторг! В пустой болтовне прошло несколько дорогих минут, оставалось не так уж много времени, чтобы начать и успеть закончить необычно трудную кровавую работу, на которую не всякий годится. — Ладно ,— решился Терсков.— Топоры, лопаты, у кого ножик при себе... приступайте! А ты, Валентина, кончай реветь, дуй к деду Максиму домой, он рядом живет, и собери все, что найдешь острое: но­ жи, топоры... Принесешь, и бегом за ветврачом, да живо, живо мне! — и первым вонзил складной ножик в мягкую, неподатливую, уплываю ­ щую из-под пальцев коровью шею. Р а зд ал ся сухой треск раздираемой кожи, потекла кровь, Терсков еще и еще раз ударил по тому месту, где должна быть главная артерия, резал, кромсал скользкую жилистую мя- готь и бился до тех пор, пока не хрустнули горловые хрящи. Сделав дело, выпрямился, посмотрел на испачканные кровью руки, и стало ему вдруг дурно. Он судорожно сглотнул, стараясь не глядеть вниз, но слабое бульканье и запах крови, перебивающий д аж е запах навоза, дурманили голову, к горлу накатывала тошнота. — Главное — отворить кровь, пока горяча. Промешкаешь — все, напрасный труд,— поторапливал стариков и женщин дед Максим. Когда быстроногая Валя приперла топоры и ножи, работа пош­ ла быстрее. Д ед Максим ловко орудовал , где-то раздобытым старень- 56