Сибирские огни, 1989, № 12

Пусть горн разгоравшийся Остывает, чернеет. Язык разболтавшийся За зубами немеет. 13 А ведь бывало, я помню, Утренняя заря на небе появлялась. Все вокруг освещалось. Проникал лучик зари В нашу темную юрту. Обмазанную мерзлым навозом. Через наше квадратное. Ледяное оконь^е Взглядывало к нам, Сверкая, зимнее солнце. Лучи его Каше полутемное жилище Слабенько освещали, Лучи его Наше низенькое жилище Немножечко озаряли. Да, Само великое солнце В нашу закопченную лачугу заглядывало, Я помню, Что меня это радовало. Рано вставший мужчина. Глава другой семьи, Вместе с нами тут обитавшей. Принимался за чаепитие. Подолгу он чай пивал. Медленно выпивая за стаканом стакан, С женой своей Не торопясь говорил, На чай дуя, С удовольствием пил. Беседовали они О повседневных работах, О разных бедах, О многих заботах. Их последний сынишка. Сидя на нарах, Махал ручонками. Дрыгал ногами. То смеялся, то хныкал. Строил уморительные гримаски, Требовал, чтобы с ним играли. Чтобы его как-нибудь забавляли, Пели песенки, Рассказывали сказки. А я на все на это глядел И в душе потихоньку Свою песню пел. В той же юрте. Под одной крышей За камельком Находился хлев. Пахло навозом, коровьим теплом. Парным молоком. Корова то мычала. То с хрустом сено жевала. Все это мне нравилось. Меня умиляло. Маленький теленочек Стучал копытцами. Скользил, егозил, А наш сосед, Заложив в сани быка, Бросив под бок Сена клок. Ехал в лес по дрова. Стояла морозная синева. Он на быка кричал: «Сай, сай!» Но, иди, шевелись, шагай! Нарубим дров. Доживем до весны. Были мысли его просты. Были мысли его ясны. А ласковым летом. Травянисто-сочным петом, Цветочно-пестрым летом. На краю аласа. Куда мы на лето выезжали Скот пасти. На приволье жить Подальше от тесной юрты. От знмних и пыльных шкур Постоянно дымился Костер-дымокур. Он от нас И от наших коров Отгонял кровожадных. Назойливых комаров. От костра тянулся Беловатый, душистый дым, То стелился туманом. Волокнистым, седым. То кудряво клубился За клубом клуб... До чего нам, якутам. Бывал он люб! Солнце садилось. Приближалась сумеречная пора. Скот из лугов Собирался вокруг костра. Впереди шел Наш могучий, Наш грузный бык. Разносился по аласу Протяжный рык. Ревел он трубно, Исподлобья взглядывал. И нас это тоже Веселило и радовало. Иногда я подглядывал тайно. Как соседская девушка славная, Напевающая, Веселилася. Крепкотелая, Невысокая, Краснощекая, Босоногая, Темноволосая, Черноокая, С ведрами берестяными Вприпрыжку мчалась К озеру за водой. Любовался я этой девушкой. Ведь я тоже Был молодой. Но воспевал я женщин-тружениц, Пожилых женщин. Якуток сморщенных. Старух скорченных. Торбаза у них — старые. Меховые штаны — облезлые. Рубашка застиранная, Полинялая, Глаза — слезливые. Веки трахомные. Рты — слюнявые. Зубы — гнилые. Космы —. седые, А дни их — темные. , эт.