Сибирские огни, 1989, № 12

кое-что еще помню! Ну, и так, значит, рассуждаю ; кроме, мол, глубинных процессов, которые не т ак скоро, может быть, знать о себе дадут, если когда-либо дадут знать вообще, нужны ведь и какие-то внешние, ка к бы знакомые перемены — для нас-то, для смертных... Вот, думаю, если нель­ зя уж одного брехуна другими заменить, хотя никогда еще такого в Рос­ сии не было, чтобы они — в дефиците, т ак вот, уж если, думаю, нельзя все-таки, тогда бы этот, незаменимый, исходя из законов психологии,— ну, хоть бы причесываться начал иначе, что ли. Как опять ж е шоферская братия говорит; взял бы, блин, д а поменял облицовочку — и то уж е не так тошно! И вдруг меня — словно током: стоп, думаю! Стоп!.. Зачем^ему дру ­ гая прическа? На верняка ведь уже сидит на чемоданах — собрался на родину! Приедет домой, и примем его тут же в Союз писателей, и станет у нас ведущим критиком: всех генералов-то литературных начнет прина­ родно ра здев ать д а под орех разделывать — уж кто-кто, а этот-то умеет развенчивать! А потом, как принято нынче: дальше, дальше, дальше... Р азмышляю . В таком, размышляю , случае, и наши должны уже на чемоданах си­ деть. Туда собрались. На место этого, что оскомину нам набил, коммен­ татора. С наиответственнейшим заданием: создать образ друга. Представил себе на миг, как это у наших-то умельцев будет вы гл я ­ деть, и сердце от радости зашлось: вот сижу на диване, по телевизору президента Соединенных Штатов показывают, а наш, наш-то, из бывших критиков, соловей до того доразливался, что я вдруг говорю жене: слу ­ шай, мать!.. Д а какой же это Рейган?.. Это наш Петр Иваныч, л ауреа т всех и многих остальных, какие только есть у нас, премий! Она скажет: папа!.. Ты же нынче из дома не выходил?!. Или у тебя было припрятано — когда успел?!. А ну, как на твоей любимой стройке выражаться любят, разуй глаза! Зенки-то свои — расшнуруй! Петр И в а ­ ныч ему — ишь! Ты что же — Нэнси рядом не видишь? А я ей скажу : знаешь что?.. Ты там в своем министерстве черной металлургии с желе зками разобраться не можешь — на второй день после выпуска ржавчина все съедает, а в тонких-то материях, тут ты — запросто!.. Если лит ература — тут вы все мастера! Все всё сразу понима­ ют!.. Все видят!.. В том-то и дело, что вот этот, в Овальном-то з але ,— и есть Петр Иванович, а рядом с ним — никакая тебе не Нэнси Рейган, а жена его — Вера Анатольевна: сколько раз тебе можно объяснять, что она тоже — член Союза писателей?.. У них вся семья — члены Союза. Оба сына тоже. И перестань!.. Что за манера?! Почему это, в самом деле, о р аб о ­ чих династиях говорим, не стесняясь, а тут, видишь ли... И так ярко я все это представил себе, и т ак меня родные эти карти ­ ны из далекого Овального з ал а вдруг растрогали!.. И еще дальше: да ведь это, думаю, все проверить можно! В Нью-Йорк, думаю, или Вашингтон тебе некому позвонить, но на Воровского, в родной-то Союз, можешь съездить? Собрался быстренько, примчался на такси на Воровского, вбегаю; и в самом деле, сидят на чемоданах! С виду, и верно,— критики. Но ни я — их, ни они — меня... Видать, и в самом деле, писали только о самых больших начальниках. «Давно, ребята, сидите?» — интересуюсь. А они отчего-то с вызовом: «Некоторые уже по восемь, по десять лет!» Один, совсем молоденький, спрашивает с надеждой; «А вы — из ОВИР?» Тут я все и понял... «Да милые вы мои! — г о в о р ю . - Н у , что теперь делать?.. Не надо было с этими делами связываться. С оборонными!.. Никто ведь не тол