Сибирские огни, 1989, № 12

Поливалки курсировали меж поселком и городом, мыли асфальт перед начальством, которого съехалось тогда к нам видимо-невидимо, а восемь сотен самосвалов, в три смены насыпавших отвал, мчались и днем с з а ж ­ женными фарами — т а к а я над дорогой висела пыль. Водителям негде было поесть, негде передохнуть — ну, да ничего, мол, ничего: зато со сро­ ками здесь — порядок! Ливень все перевернул: домна была уже готова — вдруг не стало от­ вала. Некуда шл ак сливать — печку пускать нельзя. Как оно бывает у нас, как обидно это бывает! На шлаковые теперь согнали поливалки не то что со всего города — со всей области. Теперь они чуть ли не мешали работать: ребята и горько усмехались, когда видели радужный фонтан впереди, и сжимали зубы, и отворачивали, бывало, в последний миг — ка к будто перед этим в лоб це­ лились! Как будто шли на таран. Пропыленные кустарники вдоль отвала внизу долавливали теперь автолавки и передвижные буфеты, прицепные вагончики столовых: тут разворачивали свое хозяйство добытые вдруг неизвестно где полевые кухни. Отсюда потянуло дымком костров и сытным запахом жареного мяса... Одетые в белые курточки и накрахмаленные высокие колпаки из марли, орсовские девчата с тяжелыми корзинками горячих пирожков стояли и вдоль дороги — чтобы на ходу почти, не выле зая из кабинок, могла подкормиться шоферская с а л ажн я — и бесстрашно сновали между ревущими машинами на самом верху отвала, на «цветке», где с точ­ ностью ювелиров «пахали» самые опытные — наши старики, асы... З а каждую лишнюю ходку деньги д ав али прямо здесь теперь, на от­ вале: за одну сверх нормы — один рубль, за вторую — два рубля, за третью — три. Ну, и т ак далее. Катайся на здоровье! Греби — не хочу! — Теперь-то мы нужны, видишь, стали!.. — Теперь-то они нам — в ножки! — А рази не так, гадство, всегда?.. То к стенке — ни за что, а как прищучило, дак: братья и сестры!.. Но бесконечно добр человек. Без конца — незлопамятен. Может, когда поймем это, наконец, будет поздно? А тогда, уже через несколько дней, д аж е на лицах у пожилых, как мы считали по молодости, у бывших фронтовиков, которых было много среди водителей, разгладились жесткие морщины, ушла обида из глаз — т ак а я ж а р к а я снова пошла работа... Что о молодых говорить: почти в каждого вдруг вселился богатырский, удалой, буйный, почти хмельной дух. Д а ж е если кто и знал о себе, что идет, к стыду, за последнюю «ше­ с т е рку»— и тот плечи расправил, и тот, небось, зубами поскрипывал в отчаянной радости опасного, в адском реве двигателей, общего труда: знай, т-твою, наших!.. Из пишущей братии тоже кого только на стройке ни собралось: вон он пуск, вон он!.. И серьезные журналисты из Москвы, и разборчивая , из Новосибирска, кинохроника, и областные, с хорошим нюхом хитрова­ н ы— из газет, с радио, с телевидения; и хваткая городская шатия, и ж а л ­ кие «негры» из местной многотиражки. Мы. Кто-то и привез, кто-то и пустил по Антоновке тогда эту шутку: «А ты поменял опилки?..» «Какие опилки?» Или: «Где?!» «В голове, есте­ ств енно— где ж е еще?!» И радости на пустом-то месте, радости! Бывало , животики надорвешь: сначала рассмеется тот, кому ты это сказал , потом не удержишься — сам давай, в который раз уже. Как гово­ р и т с я— за компанию. А через пяток минут, после того, ка к отсмеялись, кто-либо вспомнит и — на колу мочало!... Ну, дурносмехи дурносмехами. Вся стройка. Наверное, такое бывает: нас всех как бы охватила стихия всеобщей радости. Главное, что жить весело стало. А с чего посмеяться — да разве не найдем? Ну, то же и на шлаковых. ,