Сибирские огни, 1989, № 12

коммунисты на Кубе отбирают у родителей ребятишек и шлют их на пе­ ревоспитание в Россию, д а еще куда именно — в ледяную Сибирь!.. Ну, д аж е если бы это и было правдой, что привезли в нашу страну сирот — неужели ж е она так а я , наша страна, маленькая, что для детишек не н а ­ шлось бы места в кра ях потеплей?! В Крыму где-нибудь. Или еще где на Черноморском побережье. В Средней Азии, наконец, где зимой и летом жара... Пр ежд е чем принимать дурацкие эти списки, кричал секретарь, подумал, товарищ Забей-Ворота, ты своей головой?! Оно и в самом деле, если подумать; зима стояла жестокая, котель­ ные в поселке еле тянули, к а к нарочно то там, то здесь р в ал а с ь тепло ­ трасса — все ведь новое, р ас сужд али в поселке, оттого все ломается! — и несколько корпусов уже успели замерзнуть, с ними вообще дохлое бы ­ ло дело, д а и в тех, куда тепло пока шло, стоял колотун, с детишек дома не снимали пальто, сами ходили в валенках . Общежития находились в обыкновенных, квартирного типа, пяти эт ажках , и голь, что на выдумки хитра, впритык сдвигала кровати к внутренним стенкам, по очереди но­ чевала в крошечных кладовках — хранить пока нечего, з ато хоть чуть можно отоспаться... Какие тут кубинцы? О чем речь?! Но вот поди ж ты: неделю, а то и две придуманная кем-то ск а зка о смуглых, выросших под щедрым солнцем мальчишках согревала наш бо­ гом забытый утонувший в снегах поселок. Потом была смешная история. У меня случилась командировка в Москву, а там ка к р а з началась эта эпидемия; с летающими тарелками . Моя однокашница Таня Ак кура ­ това, дочь Валентина Васильевича, главного штурмана полярной а в и а ­ ции, ввела меня, значит, в курс дела, д аж е п ок а з а л а кое-какие снимки, из-за множества перепечаток совсем размытые, но мне и этого было вполне достаточно, потому что раньше я уже видел очень странные ве­ щи: то крупная звезда, летевшая параллельно к горизонту, разделилась на две, и обе они продолжали еще долго нестись одна за другой... Потом плыла медленно одна звезда, очень ярк ая , вокруг нее д е рж а л с я плотный голубой ореол, и круг внутри него то з аполнялся вдруг исходящим от звезды таким ж е голубым светом, то снова пустел — звезда равномерно, в четких границах пульсировала. В третий раз... тут совсем длинная история, но, согласитесь, достаточно и двух первых, чтобы веру в т а р е ­ лочки принять, что называется, с ходу. Как у всяких вновь обращенных, вокруг рта у меня тут ж е запузырп- лась пена: закоренелых, ни в бога, ни в черта не веривших скептиков, я обраб атывал с такой страстью, которая ни Зигелю, ни Аж аж е и не снилась. Этот момент помню хорошо: когда редакция наша сидела, потрясен­ но затихнув, и в дверь бочком выскользнул бригадир каменщиков Воло ­ дя Иванов — пришел к нам ругаться, ка к всегда, и тоже заслушался ; что ж, что отключили энергию и кран опять не работает — может, это одна из тарелочек как ра з и подпитывалась?.. Какое это вообще имеет значение, простаивает или нет бригада — когда они ул<е здесь? Выскользнул Володя, не попрощавшись, а через час ввалился в ре­ дакцию крановщик Толя Пилявский, наш рабкор. — Здорово,— закричал ,— старики!.. Что вы тут — про летающие т а ­ релки? Подо мной в бригаде от шофера услышали, кричат вверх; стопо­ ри, хохол, кран, чеши к своим корешам в «местную сплетницу», скажи , народ знать хочет: чего им от нас, тарелочникам, надо? Конечно, он балагур был, Толька Пилявский ,— «трёкало», ка к он сам о себе говорил,— но ведь кран его находился совсем в другом конце стройки: неужели т ак быстро разнеслось? Мой шеф, редактор многотиражки, словно очнулся и впервые по­ смотрел на меня не то что с укором — с неким предупреждающим з н а ­ ченьем в глазах: все это, мол, конечно же, интересно, но посуди сам — люди работу бросили! Вот я это пишу и постоянно ловлю себя на том, что медлю, чуть ли не сознательно медлю с главным рассказом — о том, что случилось тогда,