Сибирские огни, 1989, № 12

ется диплома художественного промышленного техникума и приезжает в Москву в но­ ябре 1931 года; В нашем семейном архиве есть телеграмма от писательницы Мальвины Марьяновой, отправленная 3 декабря 1931 года в Москве по адресу: Покровский бульвар, д. 8, кв. 7, Васильеву. Текст телеграммы: «Приходите сегодня с Галиной». Не успела мама приехать в Москву, как друзья Павла спешат с ней познакомиться. Еще бы, ведь о ее долгожданном приезде он прожужжал всем уши. Кто же были эти друзья? По свидетельству Евгении Николаевны — писатели Н адежда Чертова, Мальвина Марьянова, Михаил Никитин, Лев Черноморцев, критик Е. Ф, Усиевич и др. У нас сохранилось письмо Елены Феликсовны Усиевич, адресованное маме, в нем она приходит на помощь в трудные для мамы дни. Итак, мои родители поселились в Кунцево под Москвой, где их приютил поэт Лев Черноморцев. Здесь они и прожили весь 1932 год. Всего один год. Но какой счастливый! Д а, маме было чем гордиться. Поэт, стихи которого она боготворила, полюбил ее не только за красоту лица, но за наполненность души. Все его письма к ней говорят нам об этом. Он сделал ее поверенной в делах и планах. Ей первой он открывал свои поэти­ ческие замыслы, читал строки новых стихов. Мама вспоминает: «Так однажды он про­ читал мне в три часа ночи стихотворенье «Конь»; Залетное счастье настигло меня, Я выбрал себе на базаре коня...» А посмотрите, какой нежностью дышит даж е его малюсенькая записочка по поводу неожиданного отъезда из Москвы. Привожу ее дословно. «Галечка, милая! Посылаю тебе денег и билеты, которые ты немедленно продай (если успеешь, конечно). Жди меня две недели, т. к. я неожиданно и срочно вынужден был выехать по очень важному литературному делу. Дорогая, прости, что не мог известить тебя заранее. Целую тебя, ненаглядная моя. П а в е л . Страстная площадь. Сытинский переулок, 12, вторая площадка по лестнице налево, зво­ нить и спросить Евгению Анучину. 5.03.1932 г. Конец счастью и гармонии наступил неумолимо и скоро. Мама ждет ребенка, жить негде, и в феврале 1933 года отец отправляет ее в Омск к своим родителям. Кажется, что ж тут такого: все как у всех. Но это не совсем так. Еще в конце 1932 года появля­ ются стихи: Я боюсь, чтобы ты мне чужою не стала, Дай мне руку, а я поцелую ее. Ой, да как бы из рук дорогих не упало Домотканое счастье твое. Я тебя забывал столько раз, дорогая. Забывал на минуту, на лето, на век, Задыхаясь, ко мне приходила другая, И с волос ее падали гребни и снег... Вот и все. И хотя поэт уверяет в конце: Ничего, дорогая, я баловал с этой. Ни на каплю, нисколько ее не любя... Но он сам не верил, что это так. И вот уже на перроне Галина узнает, что у нее есть соперница. По снегу сквозь темень пробежали И от встречи нашей за версту, Где огни неясные сияли. За руку простились на мосту. Шла за мной не плача и не споря. Под небом стояла как в избе, Теплую, тяжелую от горя. Золотую притянул к себе...