Сибирские огни, 1989, № 12

«мне скучно и тесно в.этом мире уютном», и на несчастья — «и — голодной собакой ша­ тается горе». А главное, в этих стихах так же, как и во втором письме, звучит страст­ ный призыв к отрытости и безоглядности чувств—«выпускай же на волю своих лебедей!». Особенно интересно сопоставить в письмах две строчки. Во втором письме — «Пожалей меня хоть на часок, на минутку». В стихах — «Полюби хоть на вьюгу, на этот часок». После этого можно не удивляться, что ни в одной стихотворной строчке нет пома­ рок, стихи писались на одном дыхании, потому что они уже выношены в душе. Правда, поэт считает эти стихи пустяком, но согласится ли с поэтом читатель? ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ, 12 декабря 1930 года Галина! Как бы пооригинальней начать? Помнишь, мы ходили на кладбище?.. Если говорить стихами, все-таки, как ни говори — поэт. Что-нибудь вроде: Так мы идем с тобой и балагурим. Любимая! Легка твоя рука. С покатых крыш церквей, казарм и тюрем Слетают голуби и облака. Они теперь кричат над каждым домом, И воздух весь черемухой пропах, Вновь старый Омск нам кажется знакомым, Как старый друг, оставленный в степях. Сквозь свет и свежесть улиц этих длинных Былого стертых не ищи следов. Нас встретит благовестью листьев тополиных Окраинная Троица садов. Закат плывет в повечеревших водах, И самой лучшей из моих находок Не ты ль была? Тебя ли я нашел. Как звонкую подкову на дороге,— Поруку счастья! Грохотали дроги, Устали звезды говорить о Боге, И девушки играли в волейбол. Ха-ха-ха! вот так экспромт. Ни черт не разберется. Но все это ерунда да еще на постном масле. Меня здесь, понимаешь, «Голос рыбака» все задерживает, выеду на Б а­ ренцево море только к 20-му числу... Зайди к нашим, передай им привет от меня, узнай, как живут, и, между прочим, сообщи мне их адрес, а то я его потерял. Только им об этом не говори — обидятся. Передавай привет Минину и Мартынову, если увидишь их. Своей подруге тоже мо­ жешь передать привет: судя по тому, как она усердно тебя предостерегала связываться со мной, она предусмотрительная и неглупая девушка. Желаю, чтобы на ее долю выпа­ ло столько же поцелуев, сколько на мою — сплетен и оскорблений. Постарайся убедить ее, что я не так уж плох... Писать (имею в виду стихи) не хочется. Балуюсь детскими сказками, вроде: Были песни у меня — были да вышли, У крестовых прорубей на чертовом дышле Без уздечки, без седла на месяце востром Сидит Баба Яга в сарафане пестром. • « • • • • • • • » • Я в «Голосе рыбака» организовал кружок зимнего спорта, и мы сделали на днях лыжную вылазку. Забелин не умеет ездить на лыжах, и мы все умирали со смеху, ког­ да он пытался более или менее «лихо» проехаться — его длинные ноги расползались в разные стороны. Твои предостережения относительно его по-моему напрасны, он недо­ статочно меня любит, но зато вполне достаточно боится. Между прочим, черкни, пожа­ луйста, перед кем это он вставал на колени из ваших девчат (помнишь, ты рассказыва­ ла?) Я над ним поиздеваюсь... Отвечай же мне немедленно, милая моя «Калина»... До свидания, до скорого свидания. П а в е л . ПИСЬМО ПЯТОЕ, январь (!] 1931 года Здравствуй, Галина! -д;, < . . . > Моя поездка на Баренцево висит в воздухе по многим причинам.! < . . .> Письмо твое лишний раз обрадовало меня своей искренностью и свежестью. 140