Сибирские огни, 1989, № 12

Обедненность художественной формы, неумелая ориентация на профессиональное стихосложение, преувеличенная сентимен­ тальность, нередко гротесковый надрыв в изображении переживаний лирических геро­ ев не помешали ее широчайшему распрост­ ранению. Притом не только в городской среде, но и в деревне. Городская песня в глазах народа имела только один недостаток: не несла социаль­ но значимой информации, потребность в которой была весьма острой. Сформировал­ ся социальный заказ на новый жанр. Опре­ делены и требования к нему: способность оперативно откликаться на любые события общественной и личной жизни, бытовая полифункциональность, предельный лако­ низм выражения мысли, поэтическая и ме­ лодическая простота, общедоступность. Появление частушки было предопределено, и она появилась и в течение ста лет была одним из ведущих жанров фольклора. В советскую эпоху быстрое развитие профессиональных видов искусства корен­ ным образом изменило как культуру в целом, так и удельный вес, соотношение ее составляющих. Варваризация социальных отношений в нашей стране в начале трид­ цатых годов, безжалостная ломка тради­ ционных институтов и традиционных нрав­ ственных представлений народа, особенно крестьян (раскрестьянивание), привели к угасанию обрядности и обрядовой песен- ности, к забвению хороводных и вечероч- ных песен, ко многим другим утратам. Ориентация на профессиональные виды искусства и сцену разделила общество на далеко не равные и не равнозначащие час­ ти: носителей и потребителей культуры. Большая часть творцов и носителей народ­ ной культуры была обречена на пассивное потребление культуры, меньшая часть — взяла на себя функции «культурного обслу­ живания» населения. Только праздничные застолья кое-как еще поддерживали народную песенность. Но в репертуаре молодых песельников все боль­ ший удельный вес приобретали советские массовые песни. К существенным сдвигам в культуре привела Великая Отечественная война. Она способствовала возрождению многих утраченных традиций, в том числе песенных, народными становились и начина­ ли жить по фольклорным законам лучшие песни, созданные профессиональными поэ­ тами и композиторами. Некоторое время после войны эта тенденция еще сохраня­ лась. Позже профессиональные и самодеятель­ ные исполнительские коллективы требовали и получали от поэтов и композиторов но­ вые и новейшие песни о советской действи­ тельности, как бы не замечая трагических разломов жизни, вызванных не только вой­ ной, но и социальной несправедливостью. Большинство этих песен — мотыльки-одно­ дневки — погибали сразу ж е после рож де­ ния. Это закономерно. Песни-восхваления, песни-любования, не пропущенные через души поэтов и композиторов, не могли взволновать исполнителей и слушателей, оставались для них красивыми, звонкими, но лишенными подлинной жизни, игрушка­ ми. Выживали единицы действительно ве­ ликолепных произведений. Если песни ли­ шены подлинных чувств, идей, переживаний народа — петь не о чем. Если в силу сверх- цензурного пуританства наполненные страстями песни не могли увидеть свет, за­ звучать официально, и не было легальной формы для выражения социальных пере­ живаний, изыскивались формы нелегальные. Широкое распространение получили анекдоты и гитарные песни. Н азвать последние авторскими песнями, на мой взгляд, неправомерно. Явлением на­ родной культуры они становились только тогда, когда теряли своих авторов, начина­ ли жить по фольклорным законам. Песни и той поры носили интимный, «костровой» характер. Только в узком кругу единомыш­ ленников изредка можно было услышать наполненные смертельно-ядовитой иронией песни типа: Т о вари щ С талин, вы — больш ой учены й , В язы к о зн ан ье зн аете вы толк. А я — простой советский заклю ч ен н ы й , И мой то в ар и щ — ту р у х ан ски й волк. З а что си ж у, и сам того не зн аю , Н о п рокуроры , к ак в сегд а, правы : Я это та к , конечно, поним аю , К ак о бострен ье классовой б ор ьб ы ... За подобные песни, как и за рассказыва­ ние политических анекдотов, теряли головы или расплачивались долгими годами к а­ торжного труда на Колыме. Скованное страхом общество уносило их в глубокое подполье. Но и интимные «костровые» пес­ ни противостояли официальной песенной помпезности, разрушали старательно воз­ водимые десятилетиями идейно-эстетиче­ ские устои общественной жизни. Оппози­ ционность усиливалась по мере освоения новоявленными «бардами и менестрелями» эзоповского языка. Но новое слово в этом жанре не могло быть сказано обескровленным репрессиями 30-х — начала 50-х годов и Отечественной войной старшим поколением. Нужны были новые люди, не испытавшие ужасов по­ вседневности своих отцов, не скованные смертельным страхом перед небытием. Нужны были выразители дум, чаяний и отчаяния народного. Должен был появить­ ся, не мог не появиться и действительно появился Владимир Высоцкий. Феномен Высоцкого — феномен пророка. Он не был первоклассным поэтом, не создавал шедев­ ров как композитор, да и не обладал от природы голосом певца. Феномен в том и состоит, что при слабости слагаемых р ож д а­ лось удивительное, колоссальное явление отечественной культуры. Но невиданный за всю историю российскую успех был обеспечен не только этим. Высоцкий пер­ вым в полный голос заговорил о трагиче­ ских разломах нашей жизни, о социальной несправедливости, о человеческом достоин­ стве. Это был действительно «луч света в темном царстве». На смену беспросветности приходила вера в неминуемость рассвета. Вот почему его бунтарские песни вызвали к жизни «катушечную индустрию», разле­ тались благодаря ей по всему свету. Бди­ тельные цензоры старательно вымарывали его имя даж е из научных работ, а хриплый голос от Курил до Невы звал, будил рас­ свет. Не добудился. За ним пошла лишь не­ большая часть творческой интеллигенции. Д ля остальных песни его были желанным глотком родниковой воды, глотком свеже­ го воздуха в задымленном, отравленном