Сибирские огни, 1989, № 11

ные, липкие глаза. Разорвал кофточку, лиф, рубашку, юбку, панталоны. Хватал, мял тело женщины. Харкал, плевал на грудь, на живот, в лицо. — Сука! Сучье вымя! Вам бы только жрать сладкое! Красть! Кра­ деное жрете! Ну-ка, я посмотрю, что у тебя за устройство? Тьфу. Сво­ лочь! Все как у всех! Всем голодать, а вам жир нагуливать. Я вам с Латчиным покажу мягкие диваны, песцовые меха! Сволочи! Тьфу. Харк! Тьфу! Тьфу! Выскочил за дверь. Через столовую бегом. Рукавом задел, свалил на пол, со звоном разбил стакан. У двери запутался в запорках. Сзади, торопливо щмыгая туфлями, подошла хозяйка. — Сейчас, сейчас открою, господин товарищ. С лестницы сбежал, как с ледяной горы скатился. На улице звонко звенел под ногами снег, звенел в ушах звон разбитого стакана. В голо­ ве вертелись, крутились отдельные бессвязные мысли, слова. ...керосин... дрова... дохи... диваны... диваны.;, дрова..-, дохи... керо­ син... мука... шесть бочек негодного керосину... шесть бочек негодного ке­ росину... шесть бочек... шесть бочек... откуда это?., что это?., шесть бо­ чек... а-а-а-а-а-а... вот... нашел... нашел... поймал кончик... а-а-а... Аверьянов вспомнил, что на днях Латчин давал ему на подпись акт об уничтожении шести бочек негодного керосину. Не проверял, не подо­ зревал. И теперь, припоминая разговор с Ползухиной,— я раскрою ва­ шу керосино-дровяную лавочку! — неожиданно ясно представил себе картину кражи. Латчин — вор. Латчин украл. Но с кем? Один не мог. И опять в го­ лове завертелось, закружилось, закричало торжествующее ...а-а-а-а- а-а-а... Кладовщик хозчасти Мыльников. Мыльников. Без него не мог взять. Но тогда и завхоз Гласс. Конечно — Мыльников, Гласс, Латчин. Втроем. Подошел к Заготконторе. В бухгалтерии был свет. Бухгалтер Кар- нацкий занимался сверхурочно. Постучался — открыл сторож, черно­ бородый Мордкович. Заперся в кабинете. Не раздеваясь, в дохе сел в кресл^о. Голова была ясная, свежая. Мозг работал остро, легко, без малейшего усилия. Закурил. Папироса задымила густо и крепко. Ползухина подозревала его. А почему бы и не заподозрить его и Мыльникова? Берет секретарь... Почему секретарь не может действо­ вать с согласия заведующего? Ага. Вот... Надо начинать с Мыльникова. Не клюнет ли? Сидел, курил, думал, строил планы. Кариацкий давно ушел. Мордкович уснул. Ярко горела на столе лампа под зеленым абажуром. Зеленовато-серые тучи табачного дыма висли, покачиваясь, перед глазами Аверьянова. А может быть, это прос­ то в глазах было зелено-серо от усталости, от бессонницы, от мало­ кровия. Перед рассветом, засыпая в кресле, слышал звон снега (может быть, под окнами кто проходил, а может быть, казалось, чудилось), слышал звон разбитого стакана, шорох струйки утекающего из бочки керосина, шипящий шум хлеба, сыплющегося по трубе элеватора: ...зи... зи... зи... си... си... си... дзинь... дзинь... шшш. И в голове — ...вижу... вижу... вижу... дохи... диваны... дрова... доха, доха-то на мне... ...ш-ш-ш-шшш... ...бумажная саранча.... песцовый горжет... Утром Латчин, увидев дремлющего Аверьянова в дохе за столом, удивился, развел руками. — Ба, ба, ба, кого я вижу? Однако, у вас личность-то весьма осно­ вательно помята. Видно, бурно провели ночку. Хе-хе-хе.