Сибирские огни, 1989, № 11

Поручено наладить, поставить уездное отделение акц. о-ва «Хлебо­ продукт». (Это уже при нэп). Валюта, курс, калькуляция и с ними тысячи золотых рублей, тыся­ чи тысяч, миллиарды, триллионы бумажных рублей — совдензнаков. И, кроме всего этого, в порядке партдисциплины, точно, то есть безоговорочно, безапелляционно, точно, своевременно и непременно: Партсобрания — ячейковые, районные и общегородские. Собрания профессиональные. Субботники и воскресники (отменили при нэп). Доклады на собраниях партийных, профессиональных, на широко­ беспартийных (не слушать, а делать). Лекции в партшколе и на профкурсах (не слушать, а читать). Беседы в ячейке. (Не просто беседовать, а вести). Работа в марксистском кружке (самообразование). Ты кузнец, ты коммунист — вези, работай, куй. Нагрузку тебе на плечи предельную — чтобы не лопнул только спинной хребет. Ты ком­ мунист — тащи. Революция... Безропотно, безапелляционно, безоговорочно в порядке парт... проф... сов... и прочих дисциплин и без них работал, вез коммунист, кузнец Аверьянов. Дома бывал только утром, в обед и ночью. Спать ложился редко рано. Сытно ел у Латчиных. Но не сходили синие круги из-под глаз, крутились в глазах круги зеленые, лиловые, фиолетовые. В ушах шипе­ ла, шелестела бумага, стрекотали машинки, скрипели перья, щелкали счеты. ...шшш-сс-ччч-ттт-шшш... Даже ночью, даже дома в постели шипело в ушах, шумело в голо­ ве. ...шшш-шшш... И это шипение, шум, непонятные слова конторские часто стали пугать. ...дебет... шшш... кредит... пассив... актив... шшш... Саранча. Бумажная саранча. А вдруг только и есть одна бумага? Вдруг ничего нет за ней? Вдруг все слопала бумага, бумажная саранча? И нет на складах тыся чи тысяч пудов, штук, аршин? Кидался на склады, на ссыппункты, на мясопункты, смотрел, спра шивал, щупал. Как будто все было на месте. Но не успокаивался. Не доверчиво, настороженно напрягались нервы. В городе, в уезде шевелились, не затихали черные черви слухов ...воруют... воруют... воруют... Раньше не обращал внимания, старался не замечать. Теперь за ползли в грудь, в голову черные черви. Шумело, шипело в ушах, в го лове, ныло в груди. ...шшшш... воруют... шшшш... воруют... шшш... Так вот и завертело всего. Нет сна, нет покоя. III Аверьянов не мог понять, почему Латчины, когда вечерами к ним заходила вдова Ползухина, уходили из квартиры, оставляли Ползухину наедине с ним. Не нравилась Ползухина Аверьянову. Глаза у нее чер­ ные, засахаренные, липкие, как у Латчиной. Нос тонкий, крючковатый, хищный. Подбородок широкий, двойной. Груди двумя дрожащими ша­ рами лезут из-под кофточки. Но главное глаза, глаза, взгляд. Уста­ вится и смотрит, разглядывает. Не вытерпел, как-то спросил: — Ксенья Федоровна, чего это вы на меня как на диковину ка­ кую смотрите? Ползухина усмехнулась. Опустила концы накрашенных губ, при­ щурила подведенные глаза.