Сибирские огни, 1989, № 11

Вот они залиты кровью, вот они пламенеют и вот уже опять ниче­ го — льды, льды, пустыня, пустыня... В тело женщины природой вложено очень много сил. Она тратит их на деторождение. В теле бесплодной женщины их скопляется слиш­ ком много, они не душат, они ее обременяют, они гасят ее сознание — она все время чувствует свое тело. Бывают минуты, когда отягощенное сознание хочет погаснуть, чтобы не помнить, не знать, не стать потом светлым, ясным и легким. Бывают минуты, когда сознание не хочет быть ни светлым, ни яс­ ным, ни легким, ни темным, ни отягощенным, когда оно ищет только забвения пустого, темного пространства, когда оно хочет раствориться и погаснуть совсем в зловещей, кровавой, пламенеющей радости заб­ вения. И бывают минуты, нет, долгие дни и годы, когда оно гаснет и не возрождается и живет полумертвым. Я хочу освобождения сознания, оно должно быть освобождено от тела, тело должно выполнять свои законы, оно должно родить. Но сознание требует не только своего завершения, оно хочет свое­ го продления и ему не все равно, от ьшго родит тело. Мне никогда еще ни от кого не хотелось родить; не потому, чтобы я вообще хотела не этого, и не потому, чтоб я не думала об этом, и не потому, чтоб я никого не любила. Сознание хотело своего продолжения не вниз, не по горизонтали, а вверх. Но от вас я хочу ребенка. Люблю ли я вас? Вы сливаетесь для меня с самым ценным — это больше. Я боюсь вас. Вы для меня перелом всей жизни. Вы сами чув­ ствуете и говорите это. Вы та ступень, выше которой мне не ступить и на которую я еще не ступила и, может быть, не ступлю. Да, я травиата. На этот путь меня толкнула природа, и на этот же путь я вступила сама. Я не хочу оправдания. Но я не хочу быть травиатои. Я устала от зловещей, гнетущей радости льдов. Не нужно черно-красного. Дайте маленькое, зеленое, как обещали». СТРАНИЧКА ДЕВЯТАЯ Спинек идет к доктору Зильберштейну. Вишняков остается в ее комнате. Доктор Зильберштейн осматривает Спинек долго и тщательно. Спинек неловко лежать на жесткой кушетке. Спинек стыдно, что у нее голый живот, что доктор Зильберштейн внимательно рассматривает его и спокойно мнет сухими холодными пальцами. Когда Спинек одевается, доктор моет руки и говорит: — Маленькая операция и у вас будет ребенок. Но, скажите, вы хотите сойтись с мужчиной? Спинек удивлена, смущена. Спинек молчит, краснеет. Доктор Зильберштейн сухо блестит черными глазами. На лбу у него дрожат черные пружинки волос. — Вы можете иметь ребенка без мужчины. Я открыл способ... Спинек решительно отказывается. — Это, может быть, и очень добродетельно, доктор, но и очень скучно. За дверью Спинек фыркает. На лестнице звонко хохочет. В комна- те.кладет руки на плечи Вишнякова и хохочет, хохочет. Доктор Зильберштейн слышит смех в мезонине. Но доктор Зиль­ берштейн уверен, что его открытие перевернет мир. Доктор Зильбер­ штейн даже не сердится на Спинек. Он только медленно говорит: — О, вы еще придете к доктору Зильберштейну! И спокойно погружается в работу.'!'41ЕГО .огоьс ч