Сибирские огни, 1989, № 11

носимым страданием рождено стихотворе­ ние «Позитивная программа»: Ах, как найти м не это свойство, каки х таблеток проглотить, чтоб поскорее беспокойство на безразличие см енить? Да, порой свою боль он прятал то за су­ ровостью, то за строгостью. Но он ие умел на эту жизнь, «еще нелегкую пока», смот­ реть с безразличием. И хорошо знал, что, стоит научиться этому,— тогда сразу все изменится. Тогда «совет ученых докторов неукоснительно признает, что я нормален и здоров». У Смелякова есть несколько стихотворе­ ний, объединенных общим названием «Стихи из больницы». Ни одно из них не то чтобы спокойно читать невозможно — каждое читать страшно. За каждым мучительная деформация жизни. Ясно, что когда поэт та­ кой внутренней силы и сдержанности, как Ярослав Васильевич Смеляков, буквально кричит: «Если уж поэты врут, больше жить не можно»,— то вокруг происходит что-то страшное. Накопившаяся в сердце поэта горечь, ка­ ким бы оно ни было отзывчивым и добрым, вызвана множеством фактов, потрясений, хорошо Смелякову известных. Как о много раз передуманном, он говорил; — Нельзя же безразлично относиться к тому, что Маяковский вдруг пишет строки, да еще обращенные к Пушкину, в которых сомневается в необходимости поэзии: Х орош о у нас в С тране С оветов. М ож но ж ить, р аб о тать м ож но друж но. Т олько вот поэтов, к сож аленью , нету — впрочем , м ож ет, это и не нуж но. — Почему ПОЭТЫ не нужны стране? А ведь стихотворение Маяковского было на­ писано, когда поэзия наша находилась в состоянии расцвета. Почему примерно в то же самое время о том же самом думает Есенин: Вот так страна! К акого ж я рож на О рал в стихах, что я с народом друж ен? М оя поэзия здесь больш е не нуж на, Д а и, по ж ал у й , сам я то ж е здесь не нуж ен. Смелякова как поэта, как гражданина всегда беспокоила судьба страны. Ярослав Васильевич говорил о том, что опыт жизни в нашей стране оплачивают люди непомер­ но дорогой ценой... Осмысление этого опыта требовало граж­ данского мужества, а гражданственность для Смелякова была таким качеством, без которого он себе художника не представ­ лял. И когда, например, «общественность» продолжала порицать уже умершего Бориса Пастернака, Смеляков считал необходимым для себя высказать свое отношение к поэту; Вот здесь, не приним ая прем ий, не слы ш а брани и похвал, он. к ак бы отри цая врем я, сам это врем я со здавал . Кажется, взгляд Смелякова на художни­ ка как на творца собственного гуманного времени является вообще центральным для всего его творчества. На мой взгляд, имен­ но таким творцом был и сам Ярослав Ва­ сильевич Смеляков. Ведь только творец гу­ манного времени, а не просто некий отража­ тель может «привлечь к себе любовь про­ странства», говоря словами Бориса Пастер­ нака. В таком времени художника главным действующим лицом, естественно, становит­ ся не какая-либо умозрительная идея, а свободный Протагоров человек — «мера всех вещей, существующих, что они суще­ ствуют, несуществующих, что они не су­ ществуют». Творчество Смелякова — боль­ шая реальность нашей поэзии. Сломить и сломать Смелякова не могло и не смогло ничто, а каких ему стоило это сил ■— вряд ли кто-либо знает... Смеляков поднялся, позвал жену. Татьяна Валерьевна собрала на стол. Дымился горя­ чий чай. Уже перед моим уходом Татьяна Валерь­ евна попросила: — Мне тоже нужно в Москву. Вы не мо­ жете остановить такси, подождать меня?.. Сколько я ни стоял у дороги — ни одно­ го автомобиля не было. Наконец показался небольшой автобус. Он был свободен, и я его остановил. Водитель ехал в Москву. Как я понял, человек он был сведущий, спросил у меня: — Смеляковы поедут? Вскорости подошла и Татьяна Валерьев­ на. Поглядела на меня вопросительно: мол, вот так подарок?! И только теперь я увидел, что по борту идет черная полоса... После разговора с Ярославом Василье­ вичем я еще не успокоился. Когда останав­ ливал автобус — глядел на него спереди, на черную полосу внимания не обратил. Что же делать? Но Татьяна Валерьевна уже вошла в ав­ тобус, поздоровалась с водителем (оказа­ лось, что машина литфондовская). Так вдвоем в холодном кузове и добирались мы до Москвы... Когда я возвратился в Новосибирск, то мне пришлось после октябрьских праздни­ ков уехать в командировку. Продолжалась она около двух недель. Домой возвратился поздним вечером. Жена встретила со слеза­ ми, показала «Литературную газету». Но еще в поездке я узнал, что непоправимое и страшное произошло. Ярослава Васильеви­ ча Смелякова не стало 27 ноября 1972 года... Конечно, есть стихотворные строки, ска­ занные Смеляковым про других, которые относятся и к нему. Кажется, и в стихотво­ рении «Майор» он говорит не только про Эрнесто Че Гевару; Л ю бовь бы ла и см ерть бы ла недолгой и взаим ной, как клекот горного орла весной в ущ елье ды м ном . Тот, кто внимательно читает стихи Смеля­ кова, заметил, что у него есть излюбленные образы, к которым поэт возвращается, не уходит от них, словно подсказывает нам, что образ этот не случаен. Вот и в «Любез­ ной калмычке» он опять говорит почти о том же, что сказал в «Майоре»: Н е у п р ек ая, не ревнуя, пью этот стон, и эту стынь, и эту горечь поцелуя. Т ак стары й беркут пьет, тоскуя, свою последню ю полы нь.