Сибирские огни, 1989, № 11

сущим во гробех живот даровав». Спросил, помнит ли Ярослав Васильевич про эти слова? Смеляков подсказал мне: — То же самое происходит и с настоящи­ ми поэтами — они всегда воскресают из мертвых. Хотя при жизни им приходится слышать вой толпы: «Распните его! Распни­ те его!» И Пилат выполняет волю толпы... Поэт гибнет... Он — всегда «невольник чести». Смеляков вспомнил, как год назад был на похоронах Анны Ахматовой, стоял во вре­ мя отпевания у ее гроба в соборе Николы Морского, «задуманном еще Петром». Го­ ворил, как несправедливы были к Анне Ах­ матовой при жизни, к ее поэзии... Добавил: — Что мог, я сказал о ней в своем сти­ хотворении «Анна Ахматова». Разговор этот шел в московской кварти­ ре Ярослава Васильевича на Ломоносовском проспекте, продолжался довольно долго: Смелякова многое интересовало из того, что можно было посмотреть в Тамбове, Рязани, Пензе. Расспрашивал, как всегда, о Сибири, Новосибирске. В кабинет зашла Татьяна Валерьевна — жена поэта. Принесла кофе. В то время я не знал, что Ярославом Ва­ сильевичем недавно написано стихотворение «Равель»: Я понял м ы сли верны м ходом средь достиж ени й и обид— своим избранни кам природа за превосходство н агло мстит. Ф ран ц уза, слепленного тонко из вку са, сердца и ум а, поставит вдруг на четвереньки и ул ы бается сам а. И ген иального м альчиш ку средь белоблещ ущ нх вы сот за то, что он зар вал ся слиш ком , рукой М арты нова убьет. ...И я за те свои удачи, что бы ли мне не по плечу, сом кнувш и зубы , не зап лачу, а снова м олча зап л ачу. Но сегодня тот давний разговор мною без этого стихотворения не воспринимается. А тогда про стихотворение «Равель» ни сло­ ва сказано не было. Ярослав Васильевич спросил о новых сти­ хах. Я прочитал два стихотворения, и в одном из них о женщине было сказано: «Когда, головку наклоня, из рук не выпуская ви­ лы...» Эта строчка у Смелякова вызвала полное неприятие. Я услышал, как он может произносить слова медленно, не скрывая их назидательного смысла: — Что же вы? Я пишу стихи «В защиту домино», про своего приятеля-обывателя. Защищаю так называемого простого чело­ века. А вы, кокетничая, говорите: «головку наклоня»! И мои ссылки на то, что Николай Забо­ лоцкий не стыдился этого слова «головка», когда говорил: «Как эти кудряшки потешно на тощей головке висят», не только не помог­ ли мне, а, наоборот, еще больше разожгли гнев Смелякова. Он даже слушать не хотел никаких оправданий: — Да оставьте вы Заболоцкого. Вам-то зачем писать «головку наклоня»? Ведь вы говорите о женщине-крестьянке! А у Забо­ лоцкого? Или вас в детстве слишком часто гладили по головке? Что вам запомнилось из детских впечатлений? Расскажите. Наиболее памятными для меня были воен­ ные и послевоенные годы. Но, может быть, особенно ярко запомнилось, как мне, под­ ростку, довелось валить лес для деревен­ ских построек. Было это в сибирской тайге. Валили мы пихты и сосны (кедры не трога­ ли!) вдвоем с пожилым крестьянином — звали его Василием Протасовичем. Невозможно было, конечно, заранее дога­ даться, что именно фигура этого крестья­ нина и заинтересует Ярослава Васильевича. Он слушал, добродушно улыбался: — Нет, в детстве у вас, оказывается, со­ ветчики и «няньки», вернее, «дядьки», были неплохие... Про «головку» забудем. А не­ большое напоминание все-таки сделаю. И Смеляков прочитал: Н е сотвори себе кум ира, Н е сотвори, не сотвори. Ч то ты необходим д л я м ира. Н е говори. Ч то ты оригинальны й зверь. Н е верь. Ярослав Васильевич совсем подобрел. Посоветовал не забывать это шуточное стихотворение Горького. Потом подошел к дверям, окликнул: — Таня! Можно ли нам еще кофе? — И уже обращаясь ко мне: — Недавно мне пришлось побывать в Японии. Они дейст­ вительно умеют не сотворять себе кумира. Живут без кумира. Но не без царя в голове. Я попросил хотя бы коротко рассказать о поездке. Сказал, что мне приходилось видеть японский остров Хоккайдо. Но только с корабля. Рассказ Смелякова был кратким. Он сказал: — У них все наоборот! — Что это значит? — Во время дождя у нас мужчина ста­ рается прикрыть женщину зонтиком. У них наоборот! У нас овощи выращивают на земле. У них — на крыше. В гостинице: у нас гости подчиняются администрации. У них, наоборот,— хозяева гостиницы вся­ чески стараются угодить гостям! Мы на бо­ гатой земле живем скудно, они — на скуд­ ной земле живут богато. У нас деньги ма­ ло чего стоят, а хорошие товары — в де­ фиците. У них — главным дефицитом для человека являются деньги! И если они у тебя есть, то можно купить любые товары. Было интересно слушать подробный рас­ сказ Ярослава Васильевича о достижениях японской техники, которые бросаются в гла­ за на каждом шагу: в гостинице, на улице, в магазине. Он с улыбкой и удивлением так­ же говорил о том, что японцы только чай заваривать девушек обучают более десяти лет!.. Было видно, что японцы вызвали у него большое, к себе уважение. А мне сейчас вспомнилось стихотворение Смелякова «В журналах своих и газетах...». В нем поэт говорит о необычной встрече: ...К огда-то — чего не бы вало? — В Сибири средь падей и гор с кваптунским одним генералом приш лось мне вести разговор. Позволю себе опустить несколько строк. И продолжить стихотворение с того места, когда японский генерал «незлобно и даже бесстрастно... собственный хаял народ»: И та к вы ходило, что вроде Он сам -то доволен собой, но лучш е б его благородью в стране подвизаться другой.