Сибирские огни, 1989, № 11

я остановился под фонарем и прочитал текст. «ПЯТЬ ВАШИХ СТИХОТВОРЕНИЙ, КРОМЕ ЛЕСНОЙ ПОЛЯНЫ, КАПЕЛЬКИ ВЕЧЕРКОМ, ПРИНЯТЫ АПРЕЛЬСКОГО НОМЕРА ЖЕЛАЮ ВСЕГО ВАМ ХОРО­ ШЕГО. СМЕЛЯКОВ». Так быстро я не ожидал ответа. Но при­ шел он уж очень быстро. Ведь не прошло и месяца, как мне передали, что Смеляков просил выслать ему с десяток стихотворе­ ний. Зачем? Да кто его знает — нужно, значит. Стихи я подобрал и выслал. Эти стихи потом были напечатаны в журнале «Дружба народов» — в нем Смеляков заве­ довал отделом поэзии. Остальная часть моей зимней дороги прошла под впечатлением стихотворения Смелякова «Манон Леско». Нет, как ни жмет порой своей суровой дланью жизнь, а все-таки и опять сквозь русский снегопад горько улы бается аббат. Нечто сходное Ярослав Васильевич ска­ зал и про себя самого: С ам я знаю , что горечь есть в улы бке моей. Позже я многое пытался понять и оце­ нить в жизни при свете русского снегопада, при свете улыбки аббата и Смелякова. Он любил полевые цветы России, но все-таки его «Кремлевские ели» — зимние, а одну из последних своих книг он назвал «Декабрь». Я не говорю, что Смеляков — поэт зимы. Но своей любимой признавался он под зим­ ним небом: Я ночью спокойней и строж е, и радостно мне потому, ЧТО т ы в этих блестках похож а на русскую зим у-зим у. И дальше: К огда откры ваю тся ры нки, у заперты х на ночь дверей с тебя я сним аю снеж инки, как П уш кин сним ал соболей. Лирика русской зимы в поэзии Смеля­ кова музыкальна, может быть, печальна. Но для меня многое предстает в этой лирике и воспринимается через тот утренний русский сибирский снегопад, когда я получил при­ ветливую телеграмму. Получил как раз на зимней дороге. Телеграмма от Ярослава Васильевича пришла 12 февраля, а во второй половине апреля меня и поэта-новосибирца Александ­ ра Плитченко, моего давнего товарища, в то время уже завершившего службу на Тихоокеанском флоте, пригласили в Моск­ ву. Приглашение исходило от ЦК ВЛКСМ, и пришло оно не только нам: в Москве мы встретили молодых поэтов Виктора Баяно­ ва из Кемерова, Михаила Асламова из Ха­ баровска, Леонида Хрилева из Иркутска, Игоря Кохановского из Магадана, Рости­ слава Филиппова из Читы, Вячеслава На­ зарова из Красноярска, Илью Фаликова из Владивостока. Думаю, каждый из нас бла­ годарен за многое комсомолу, в том числе и за приглашение весной 1967 года. Мы поз­ накомились друг с другом, побывали в та­ ких дорогих для каждого местах Европей­ ской России. Через два дня с А. Плитченко мы разъехались по разным маршрутам: он — на Европейский Север, я с товарищами— по Центральной России (Рязанщина, Там­ бовская и Пензенская области). По телефону я рассказал Ярославу Ва­ сильевичу, зачем и как оказался в Москве. Мы договорились встретиться после поезд­ ки по городам России. Он сразу же сказал; — Смотрите, сделайте все, чтобы вас обя­ зательно свозили в Константиново и Тар­ ханы,— побеспокойтесь об этом заранее. И зайдите в «Дружбу народов» — застанете меня — поговорим. Но знает обо всем Ва­ лентина Георгиевна Дмитриева — вам нуж­ но посмотреть корректуру своих стихов; если уж вы так кстати оказались в Москве. В редакцию я зашел, с Валентиной Геор­ гиевной Дмитриевой поговорил, корректуру внимательно прочитал. А Ярослава Василь­ евича не застал; он был на одном из бесчи­ сленных заседаний, которые не любил, но исправно посещал. В тот же день наша группа уехала из Москвы в Рязань, по другим городам. От­ вечал за поездку Виктор Вучетич. Он взял с собой гитару, исполнял множество песен — так что скучать нам не приходилось. Впро­ чем, писать стихи тоже не приходилось, по­ скольку возвращались в гостиницу мы позд­ но вечером, а уезжали рано утром. Народ собрался компанейский, живой, поездка промелькнула, как один день. Мы сдружи­ лись, и я теперь обязательно слежу за каждым словом в печати, которое скажут Р. Филиппов, или М. Асламов, или Л. Хри- лев, либо И. Кохановский. Во время разго­ воров Асламов, Филиппов, Хрилев не раз возвращались к бурным дням Читинского совещания молодых писателей Сибири в сентябре 1965 года — они были его уча­ стниками. Рукописи молодых сибирских поэтов читал тогда и Ярослав Смеляков. А потом обстоятельства сложились таким об­ разом, что поехать в Читу он не смог. Но свое мнение о стихах молодых поэтов Сме­ ляков изложил письменно — его отзыв во время совещания зачитал Дмитрий Кова­ лев. Смеляков похвалил тогда стихи Ро­ стислава Филиппова, с одобрением написал, например, о его стихотворении «Печенеги». Высказал свои советы молодым поэтам — эти советы участники совещания потом ни­ когда не позабудут... Когда мы возвратились в Москву, то я встретился с Ярославом Васильевичем у не­ го дома. Расспрашивал он обо всем подроб­ но. Удивлялся: — Говорите, в дырочку надгробия Якова Полонского залез шмель и пригрелся там? В Рязанском кремле? Тоже, видать, лирик? Шмель этот ваш! Спрашивал: — Ну а в Константиново-то как добира­ лись? Ведь дорога туда совсем никудыш­ ная. Наша, расейская дорога. Особенно пристрастно расспрашивал Ярослав Васильевич о Тарханах, Возмущал­ ся, когда я рассказал, что на холмах, не­ когда радовавших поэта «четой белеющих берез», хозяйственники возвели животновод­ ческие помещения... Смеляков спросил: — В часовенке, где фамильный склеп Арсеньевых, были? В Тарханах нас очень приветливо встре­ тил директор музея Владимир Арзамасцев. Я сказал Смелякову, что на плафоне ча­ совенки не померкла надпись: «Христос во­ скрес из мертвых, смертию смерть поправ и

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2