Сибирские огни, 1989, № 11
я остановился под фонарем и прочитал текст. «ПЯТЬ ВАШИХ СТИХОТВОРЕНИЙ, КРОМЕ ЛЕСНОЙ ПОЛЯНЫ, КАПЕЛЬКИ ВЕЧЕРКОМ, ПРИНЯТЫ АПРЕЛЬСКОГО НОМЕРА ЖЕЛАЮ ВСЕГО ВАМ ХОРО ШЕГО. СМЕЛЯКОВ». Так быстро я не ожидал ответа. Но при шел он уж очень быстро. Ведь не прошло и месяца, как мне передали, что Смеляков просил выслать ему с десяток стихотворе ний. Зачем? Да кто его знает — нужно, значит. Стихи я подобрал и выслал. Эти стихи потом были напечатаны в журнале «Дружба народов» — в нем Смеляков заве довал отделом поэзии. Остальная часть моей зимней дороги прошла под впечатлением стихотворения Смелякова «Манон Леско». Нет, как ни жмет порой своей суровой дланью жизнь, а все-таки и опять сквозь русский снегопад горько улы бается аббат. Нечто сходное Ярослав Васильевич ска зал и про себя самого: С ам я знаю , что горечь есть в улы бке моей. Позже я многое пытался понять и оце нить в жизни при свете русского снегопада, при свете улыбки аббата и Смелякова. Он любил полевые цветы России, но все-таки его «Кремлевские ели» — зимние, а одну из последних своих книг он назвал «Декабрь». Я не говорю, что Смеляков — поэт зимы. Но своей любимой признавался он под зим ним небом: Я ночью спокойней и строж е, и радостно мне потому, ЧТО т ы в этих блестках похож а на русскую зим у-зим у. И дальше: К огда откры ваю тся ры нки, у заперты х на ночь дверей с тебя я сним аю снеж инки, как П уш кин сним ал соболей. Лирика русской зимы в поэзии Смеля кова музыкальна, может быть, печальна. Но для меня многое предстает в этой лирике и воспринимается через тот утренний русский сибирский снегопад, когда я получил при ветливую телеграмму. Получил как раз на зимней дороге. Телеграмма от Ярослава Васильевича пришла 12 февраля, а во второй половине апреля меня и поэта-новосибирца Александ ра Плитченко, моего давнего товарища, в то время уже завершившего службу на Тихоокеанском флоте, пригласили в Моск ву. Приглашение исходило от ЦК ВЛКСМ, и пришло оно не только нам: в Москве мы встретили молодых поэтов Виктора Баяно ва из Кемерова, Михаила Асламова из Ха баровска, Леонида Хрилева из Иркутска, Игоря Кохановского из Магадана, Рости слава Филиппова из Читы, Вячеслава На зарова из Красноярска, Илью Фаликова из Владивостока. Думаю, каждый из нас бла годарен за многое комсомолу, в том числе и за приглашение весной 1967 года. Мы поз накомились друг с другом, побывали в та ких дорогих для каждого местах Европей ской России. Через два дня с А. Плитченко мы разъехались по разным маршрутам: он — на Европейский Север, я с товарищами— по Центральной России (Рязанщина, Там бовская и Пензенская области). По телефону я рассказал Ярославу Ва сильевичу, зачем и как оказался в Москве. Мы договорились встретиться после поезд ки по городам России. Он сразу же сказал; — Смотрите, сделайте все, чтобы вас обя зательно свозили в Константиново и Тар ханы,— побеспокойтесь об этом заранее. И зайдите в «Дружбу народов» — застанете меня — поговорим. Но знает обо всем Ва лентина Георгиевна Дмитриева — вам нуж но посмотреть корректуру своих стихов; если уж вы так кстати оказались в Москве. В редакцию я зашел, с Валентиной Геор гиевной Дмитриевой поговорил, корректуру внимательно прочитал. А Ярослава Василь евича не застал; он был на одном из бесчи сленных заседаний, которые не любил, но исправно посещал. В тот же день наша группа уехала из Москвы в Рязань, по другим городам. От вечал за поездку Виктор Вучетич. Он взял с собой гитару, исполнял множество песен — так что скучать нам не приходилось. Впро чем, писать стихи тоже не приходилось, по скольку возвращались в гостиницу мы позд но вечером, а уезжали рано утром. Народ собрался компанейский, живой, поездка промелькнула, как один день. Мы сдружи лись, и я теперь обязательно слежу за каждым словом в печати, которое скажут Р. Филиппов, или М. Асламов, или Л. Хри- лев, либо И. Кохановский. Во время разго воров Асламов, Филиппов, Хрилев не раз возвращались к бурным дням Читинского совещания молодых писателей Сибири в сентябре 1965 года — они были его уча стниками. Рукописи молодых сибирских поэтов читал тогда и Ярослав Смеляков. А потом обстоятельства сложились таким об разом, что поехать в Читу он не смог. Но свое мнение о стихах молодых поэтов Сме ляков изложил письменно — его отзыв во время совещания зачитал Дмитрий Кова лев. Смеляков похвалил тогда стихи Ро стислава Филиппова, с одобрением написал, например, о его стихотворении «Печенеги». Высказал свои советы молодым поэтам — эти советы участники совещания потом ни когда не позабудут... Когда мы возвратились в Москву, то я встретился с Ярославом Васильевичем у не го дома. Расспрашивал он обо всем подроб но. Удивлялся: — Говорите, в дырочку надгробия Якова Полонского залез шмель и пригрелся там? В Рязанском кремле? Тоже, видать, лирик? Шмель этот ваш! Спрашивал: — Ну а в Константиново-то как добира лись? Ведь дорога туда совсем никудыш ная. Наша, расейская дорога. Особенно пристрастно расспрашивал Ярослав Васильевич о Тарханах, Возмущал ся, когда я рассказал, что на холмах, не когда радовавших поэта «четой белеющих берез», хозяйственники возвели животновод ческие помещения... Смеляков спросил: — В часовенке, где фамильный склеп Арсеньевых, были? В Тарханах нас очень приветливо встре тил директор музея Владимир Арзамасцев. Я сказал Смелякову, что на плафоне ча совенки не померкла надпись: «Христос во скрес из мертвых, смертию смерть поправ и
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2