Сибирские огни, 1989, № 11

и под сердцем о стал ась зем ля. Ты мне небом и волнам и стал а, колы бель и последний прию т... В идно, зн ачиш ь ты в ж и зн и нем ало, если ж и зн ь за теб я отдаю т. Впервые эти строки я прочитал в конце ,]50-х годов. Как нередко бывает — помог случай. Зимой из Новосибирска я добирал­ ся поездом в один из городков Кузбасса. И нужно было мне ненадолго остановиться на станции Тайга. В тот раз, освободясь от обязательных забот, я решил зайти в книжьшй магазин, который располагался неподалеку от вокзала. Мне повезло. Сре­ ди кшг, привезенных мной тогда из Тайги, в моей библиотеке и теперь хранится поэ- тичесжий сборник Ярослава Смелякова «Избранные стихи», вышедший в Гослите в 1957 году. Тогда, в Тайге, я, конечно, до­ гадываться и помышлять не мог, что через некоторое время, недалеко от Тайги, в Ке­ мерове, встречусь с поэтом, буду читать ему свои стихи, буду слушать его глухова­ тый усталый голос, услышу его новые сти­ хотворения. Получу от поэта в дар книгу «Работа и любовь». Но до этого времени было далековато. Весной 1966 года, когда Ярослав Ва­ сильевич Смеляков попросил меня зайти к нему в номер кемеровской гостиницы, у меня, конечно, состояние было двойствен­ ное: и хотелось зайти — ведь раньше я ни­ когда поэта не видел, даже по телевизору, и в то же время я испытывал естественную неловкость, возможно, даже некоторую робость,— ведь все это происходило нака­ нуне обсуждения наших произведений — какие вопросы возникли у поэта ко мне? Что он думает о моих стихах? Фантазия моя не дремала и не скупилась на мрачные краски. Но все-таки решился — нужно ид­ ти, коли велят... Однако вот она и дверь, с левой сторо­ ны, в которую нужно постучать. Рука по­ тянулась кверху... Из-за двери тотчас по­ слышалось: — Входите. Я толкнул дверь, она приоткрылась. По­ том взвизгнула, заскрипела и дальше не пошла. Я попытался поднажать. И опять услышал тот же решительный, но уже со смешком голос из-за двери: — Погодите. Здесь ковер заломило. При­ кройте дверь... А теперь входите. Несколько сконфуженный таким оборо­ том, я наконец-то шагнул в номер, назвал себя. Ярослав Васильевич протянул руку. А потом сказал: — Я просил, чтобы вы пришли. По пово­ ду завтрашнего обсуждения. Садитесь.— Он указал на кресло. Добавил, что к нему уже приходили в номер молодые люди и девушки с рукописями, но не из его семи­ нара. И он просил всех приходить завтра и послезавтра на семинар. Снял серый, в тоненькую, светлую полосочку пиджак, определил его на плечики в гардероб. Пря­ мо на ходу спросил: — Расскажите: где вы живете? Что чи­ тали в детстве?.. Давно пишете стихи?.. Женаты?.. Кто родители?.. Да, я прочитал Все, что будем обсуждать. Подробный раз­ говор о стихах начнем завтра. И о ва­ ших— тоже поговорим. Но когда в одном из стихотворений вы пишете: «Без посредни­ ков жизнь приемлю», то я вас полностью поддерживаю. Это очень важная сторона в мироощущении. В общении с миром поэту и в самом деле не нужны никакие посред­ ники. А их, к сожалению, становится все больше и больше. — Надсмотрщики не нужны,— вырва­ лось у меня. — Если хотите — то и надсмотрщики. По отношению к манере разговора Сме­ лякова я бы не сказал, что она была до­ брожелательной — это затасканное опреде­ ление к Ярославу Васильевичу не подхо­ дит, оно слишком обкатанное. Говорил он заинтересованно, это было заметно, говорил, скорее всего, с «раздраженной добротой» — такое словосочетание, как я узнал позже, было у него одним из лю­ бимых и ценимых им. И оно больше всего, на мой взгляд, характеризует Смелякова, его манеру общения. Несколько отвлекаясь от разговора, Смеляков 'в тот раз не преминул тотчас же предупредить: — Выступать при обсуждении будете по каждой рукописи. Вы их читали? Так что готовьтесь... Посмотрел на часы: — Знаете, Виктор, откровенно говоря, после Москвы я проголодался. Не пере­ кусить ли нам? — Внизу есть ресторан. — Пойдемте, там разговор и продол­ жим,—Но не успел Ярослав Васильевич надеть пиджак, раздался стук в дверь, она раскрылась, и добродушный бас прокатил­ ся по комнате: — Принимаете гостей или нет? Яро­ слав Васильевич? Тот, кто произнес эти слова, мне был незнаком, а вслед за ним в комнату во­ шел Леонид Васильевич Решетников. Его я неплохо знал: он заведовал отделом поэ­ зии в журнале «Сибирские огни». Смеляков представил меня. Решетников заметил: — Мы с Виктором знакомы, Ярослав Васильевич, —он ведь наш поэт. А могучий спутник Решетникова пред­ ставился: — Федоров. Василий Дмитриевич. Стали обсуждать: что же делать? Нуж­ но ведь перекусить. Федоров вмешался: — Мы только что были в ресторане, там свободные места, конечно, для нас найдутся. Но я думаю, что не стоит тра­ тить время. И если вы, Ярослав Василье­ вич, не против, то лучше бы побеседовать о завтрашнем дне здесь, у вас. А если хо­ тите — то пойдемте в мой номер. Я вас всех приглашаю. Вмешался Ярослав Васильевич, попросил остаться, обратился ко мне: — Виктор, вы можете сходить в буфет? Там ведь найдется что-нибудь переку­ сить. Только не скупитесь... И возьмите, возьмите деньги. А когда я довольно быстро и не с пу­ стыми руками возвратился, в номер го­ сти шли и шли — рыжие и брюнеты, лы­ сые и бородатые, молодые и пожилые. Можно было только удивляться, как для каждого Ярослав Васильевич выискивал место, приглашал садиться, чуть ли не каждого нового человека втягивал в раз­ говор о завтрашней предстоящей работе.