Сибирские огни, 1989, № 11

спрятаться не в состоянии. А поэт вы.хо - дил на них бесстрашно, как на испорчен­ ный реактор, источающий губительное из­ лучение. Выходил без всяких средств инди­ видуальной защиты. О месте, которое занимает поэзия Смеля- кова в нашей жизни, для меня очень красно­ речиво говорит один случай. Произошел он в начале 60-х годов в Новосибирском академгородке, а точнее — в Институте ядерной физики. Весьма темпераментные, шумные аспиранты несколько отвлеклись от своих неразрешимых ядерных проблем и под гитару запели песню «Если я забо­ лею...». А потом неожиданно возник спор: чьи же это слова? Кто автор песни? И мо­ лодые люди стали убежденно утверждать, что слова песни — народные. А когда один из случайных участников спора, студент Литературного института, назвал фамилию Смелякова, то ему не поверили. Страсти разгорелись настолько, что студенту для доказательства своей правоты пришлось бежать домой за сборником стихотворений Смелякова. Иначе доказать и выиграть спор было невозможно! Потом он расска­ зывал мне, что хотя в тот раз спор и выиг­ рал, но зато и сам вполне резонно поверил, что слова этой песни действительно стали народными! Для меня образ Ярослава Смелякова и его поэзия, как и образ, конечно же, Твар­ довского, всегда ассоциируются прежде всего с правдой. Они были и остались апостолами правды. Никакие зигзаги вре­ мени не могли заставить их отступаться от своего понимания жизни и назначения в ней поэзии и поэта. Когда мне приходилось при встречах говорить с Ярославом Ва­ сильевичем в Сибири или в Москве, во мне каждый раз камертоном звучали то одни, то другие строки его стихотворений, И сре­ ди них вот эти: Своей безусловною властью , от имени сверстников всех, я проклял деш евое счастье и легкий р азвеял успех. А по поводу имеющихся у него возмож­ ностей для написания разного рода пикант­ ных, так называемых «горяченьких» вещи­ чек Смеляков в свое время говорил опре­ деленно и недвусмысленно, например в стихотворении «К другу-стихотворцу»: М ы не из тех, кто м олодеж и строчит нам еки д а интим. М ы сам и это дел ать м ож ем , д а не ж ел ае м . Н е хотим. Пожалуй, не назвать другого русского советского поэта, в творчестве которого соединились бы так драматично, резко и неизбежно Млечный Путь поэтической меч­ ты и трагический путь поколения, земная нежность в противоборстве с земной же­ стокостью, пошлостью и болью. Несчаст­ ным человеком он себя не считал никогда, не раз говорил об этом в стихах. Вспом­ ним, скажем, вот эти строки поэта: М не в общ ей ж изни, в общ ем , повезло, я зн ал ее и крупно и подробно. И р ад том у, что это рем есло созданию истории подобно. Кроме того, через поэзию Смелякова почти физически чувствуешь драматизм русской истории. Да и в своем самом последнем произве­ дении «Колыбель человечества» поэт, обра­ щаясь к прозрениям «гениального чудака» из Калуги (раньше, в 1958 году, Смеляков написал стихотворение «Несколько слов о Циолковском»), говорит не только о новом понимании и восприятии нами Вселенной, но главным образом о суровом драматизме наших дней, когда земное пространство стремительно уплотнилось, так что границы стали носить чуть ли не символический ха­ рактер. но небо по-прежнему и еще силь­ нее влечет к себе человека; В ряд ли там , при свечах догораю щ их звезд, о ж и д ает приш ельцев одна красота. Свет В селенной, наверное, так ж е не прост, как пока ещ е ж и зн ь на Зем ле не проста. Ч тоб всем у человечеству праздничны м бы ть, чтоб сбы лись утопистов наивны е сны, нам п окам ест приходится кровью платить и за зем лю Зем ли, и за зем лю Л уны . Может быть, больше, чем какому-то дру­ гому поколению, поколению Смелякова не раз снились не столько сны о Прекрасной Даме, но именно «утопистов наивные сны». И его поколение прилагало неимоверные усилия, чтобы сны эти сбылись. А ведь не­ которые сны бывают даже посильней реальности. Пробуждение тогда оказы­ вается горьким и страшным. Смеляков не сомневался в правоте идеалов революции, тех идеалов, в которые поверило его поко­ ление, и не разуверился в них. В разгово­ рах Ярослав Васильевич постоянно под­ черкивал эту мысль. Писал он об этом и в стихах: То этот м олодец, то тот, то в р еф ерате, то в застолье слезу напрасную прольет н ад наш ей бедною ю долью . Мы грам отней успели стать, терпим ей стали и ум нее, но не позволим причитать н ад гордой ю ностью своею . Б ы ть м ож ет, ю ность дней моих, стянув рем ень рабочий туж е, бы ла не лучш е всех других, но уж , конечно, и не хуж е. О стилевых особенностях своей поэзии Ярослав Смеляков весьма красноречиво говорил в стихотворении «Мужицкие пись­ ма»; «Издержки и таинства стиля ничуть не стараюсь избыть,— да, мы его дома ра­ стили, а где его надо растить?» А ведь это весьма близко к известным пушкинским традициям. Строгая магия поэтической ре­ чи Смелякова, войдя однажды в душу, уже не оставляет ее, не перестает тревожить. Остается на уровне совести с тобой на­ всегда. Остается еще и потому, что уж са- мого-то Ярослава Васильевича жизнь дей­ ствительно «купоросила и скипидарила, но в конце концов не обезличила», говоря сло­ вами поэта-сибиряка Леонида Мартынова, тоже человека нелегкой судьбы. Они жили в Москве в одном доме, квартиры их были рядом. И эти строки Мартынов Смеляко- ву читал. Свою судьбу Смеляков связал во многом с людьми индустрии. Человек его стихов — это человек, совершающий индустриализа­ цию. Хотя поэзия Смелякова намного ши­ ре своего времени и поколения. Но именно из своего поколения он говорит с нами о том, что будет волновать человека всегда: Ч еловек с голубы м и глазам и, не сты ж усь и не радую сь я, что остал ась зем ля под ногтям и