Сибирские огни, 1989, № 11

*СССР ущемленной) роли России в Отчасти затронуты подобные проблемы и в романе. Но стоит только В. Белову дойти до рецептов лечения, как мысль ро­ маниста норовит соскользнуть куда-то вбок. Начинаются многозначительные намеки насчет заговора русофобов, нервозные пин­ ки в адрес тлетворного Запада, как таково­ го, и т. п. Конечно, при желании можно рассуждать и о сионизме, масонах, порногра­ фии, рок-музыке, однако куда девать при этом объективные факты и причины об­ щественного разлада, обнаруженные самим писателем? Читаешь, скажем, статью В. Белова «Ремесло отчуждения» и дума­ ешь; господи, если бы наши социальные и национальные проблемы сводились к козням «чуждых сил» — как просто было бы искать выход из затяжного исторического кризиса. В принципе, не трудно понять В. Белова, когда он убежденно нападает на рабское подражание потребительской моде, распро­ странение суррогатов массовой культуры, историческое беспамятство, пьянство. Но духовной цельности и внутренней свободы, необходимой для формирования русского национального сознания, я в романе не на­ хожу. А третировать Бриша, ей-богу, скуч­ но. Уедет из страны — вольному воля, оста­ нется — будем разговаривать о сути дела, а не о пункте в паспорте^. Бесспорно, роман «Все впереди» диссо­ нирует с предшествующим творчеством са­ мого В. Белова, с его «Привычным делом», «Плотницкими рассказами», «Ладом», «Ка­ нунами»... Последние части «Канунов», на­ печатанные в «Новом мире» (1987, № 8; 1989, № 3) по тематике созвучны книгам, в которых современные писатели обращаются к историческому прошлому страны, к соци­ альным и политическим потрясениям 20— 30-х годов. С. Залыгин, Б. Можаев, И. Аку­ лов, Н. Скромный буквально перепахивают эпоху, в течение которой многократно ре­ шались судьбы народа и государства, раз­ ных партий, классов, поколений. 1 Зам ечу , что на съ езд е народны х деп утатов, где вы ступали м ногие советские писатели, я в ст­ венно о б н ар у ж и л ась потребность в точном , н аи ­ конкретнейш ем определении политических, п р аво ­ вых, адм инистративны х, культурн ы х полож ений и проблем . В том числе проблем нац ионального сущ ествования народов С С С Р, ины е из которы х ж а ж д у т собственны х нац иональны х возрож дений. Ч асто приходится слы ш ать, что «русоф обия» сочетается с «антисоветизм ом » и «антиком м ун из­ м ом ». Эти напом инания н у ж даю тся в точном ис­ толковании, ибо «антистоветизм ом » ещ е несколь­ ко лет н а за д н азы вали то, что сегодня считается норм альны м проявлением гласности. У потребле­ ние нам и этих и подобны х понятий д о л ж н о вклю ­ чать в себя нравственную сам ооц енку собственно­ го политического поведения. Н апом ню , что наш е вступление в Ч ехословакию и А ф ганистан о б ъ я с­ нялось оф ициальной пропагандой — к ак борьба с «антисоветизм ом » и «антиком м унизм ом ». В озн ик­ новение ответной «русоф обии» н ас тогда почему- то не волнввало... “ Д ругой вопрос, что. ж ивописуя сборы Б риш а в эм играцию , В. Б елов не почувствовал искус­ ственности всего оф ициального п орядка, вы текаю ­ щ его из наш ей политической изоляции. П о рядка, унизительного для всех гр аж д а н советской стр а­ ны. А вед ь именно но причине и золяциони зм а вы езд представителей р яд а нац иональностей (евре­ ев, арм ян , нем цев) п ревратился чуть ли не в приви­ легию . Мою национальную гордость больш е всего коробят именно неестественны е эти о бстоятельст­ ва, подры ваю щ ие к ак наш национальны й п р е­ стиж , та к и личное достоинство советских лю дей, попадаю щ их за границу. А о тъ езд Б риш а, коли уж ему дан о оф ициальное разреш ение, я как- нибудь переж иву.» Правда, когда некоторые романисты жаждут свести счеты с прошлым и пыта­ ются найти «простое» объяснение траге­ диям минувшего, они явно оказываются далеко позади серьезных публицистов, вла­ деющих приемами системной социологии и конкретного исследования (см.: В. Селюнин «Истоки», О. Лацис «Перелом»). Начина­ ется запоздалая путаница в понятиях «ста­ линизм», «троцкизм», и возобновляются поиски козла отпущения исключительно среди коварных инородцев, желающих — подобно былым «шпионам» и «вредителям» — погубить Россию ради тайного злого умысла. Но тут опять идут в ход по преи­ муществу намеки. И они как-то не в ладу с художественной правдой, имеющей самосто­ ятельное значение для целостного понима­ ния рокового перелома 1929 — 1930 годов и всей российской трагедии XX века. Что до намеков, то предпочту процити­ ровать русского философа Н, Бердяева: «Нет ничего легче, как убедить людей низ­ кого уровня сознательности, что во всем виноваты евреи. Эмоциональная почва все­ гда готова для создания мифа о мировом еврейском заговоре, о тайных силах «жидо­ масонства» и пр. Я считаю ниже своего достоинства опровергать «протоколы сион­ ских мудрецов». Для всякого, не потеряв­ шего элементарного психологического чутья, ясно при чтении этого низкопробно­ го документа, что он представляет наглую фальсификацию ненавистников еврейства. К тому же можно считать доказанным, что документ этот сфабрикован в департаменте полиции. Он предназначен для уровня чай­ ных «союза русского народа», этих отбро­ сов русского народа. К стыду нашему нуж­ но сказать, что в эмиграции, которая ночи, тает себя культурным слоем, «союз русского народа» подымает голову, мыслит и судит о всякого рода мировых вопросах. Когда мне приходится встречаться с людьми, которые ищут виновника всех несчастий и готовы видеть их в евреях, масонах и пр., то на во­ прос, кто же виноват, я даю простой ответ: как кто виноват, ясно кто, ты и я, мы и есть главные виновники» («Христианство и антисемитизм»). И все-таки новые встречи литературы с прошлым наводят на мысль, что объектив­ ный художественный анализ минувшего уда­ ется нашим ведущим писателям лучше, не­ жели проникновение в злободневную соци­ альную проблематику. Тем более достойно удивления, что некоторые критики склонны видеть в актуальных художественных пуб­ ликациях середины 80-х совершенно новое слово, а литературу 70-х готовы списать в тираж как продукт «застоя». Вот рассужде­ ние, достаточно красноречивое для «пожар­ ных» литературно-критических мнений; «Общественное сознание в 70-е — начале 80-х было отброшено назад. Наступило время разочарования, пассивности, равно­ душия, конформизма, которому поддались былые «шестидесятники», а у части твор­ ческой интеллигенции наблюдалось оправ­ данное стремление к «эскейпу», поиску нравственного убежища, своеобразной куль­ турной ниши» (Н. Иванова, «Дружба наро­ дов», 1987, № 8, с. 241). Если стремление к «эскейпу» и наблюда­ лось у «части творческой интеллигенции», то, во-первых, далеко не у всей, а во-вторых,