Сибирские огни, 1989, № 11

Скурихин встает, минуту возбужденно шагает из угла в угол. — Зинаида Иосифовна, я приду через три дня. Хорошо? Грудь у Скурихина поднимается высоко и быстро. Спинек встает, чертит пальцами по клеенке стола, смотрит в пол. — Хорошо. Скурихин идет к жене доктора Зильберштейна. Доктора Зильбер- штейна нет дома. Доктор Зильберштейн совершает очередную вечер­ нюю прогулку. Берта Людвиговна и Скурихин ложатся на постель док­ тора Зильберштейна. Федя Русаков сидит с женой Скурихина, смотрит на нее влюблен­ ными глазами. Анна Павловна штопает мужу чулки. Паша гремит в кухне посудой, поет: Уважала, уважала, уваженье не берет Вишняков начерно набрасывает статью для «Коммуниста». «...Любовь при непрерывной, длительной совместной жизни в одной комнате, спанье в одной постели быстро испарится. Что может быть отвратительнее нашей супружеской спальни? Мопассан прав — брак есть обмен дурными настроениями днем и дурными запахами ночью. Разве женщина может чувствовать что-либо, кроме отвращения к мужчине, который поработил ее, заставил быть орудием наслаждения? Любви нет при таких условиях. Здесь только гнусное насилие и скотст­ во. Скотство двойное, сугубое, если и женщина, по привычке спаривать­ ся с Иваном или с Петром, спаривается с ним изо дня в день холодно, как машина. К черту такой брак, когда женщина отдается в силу за­ ключенного договора! Отдается вяло, без страсти и родятся чахлые ползающие создания... Жалкое машинное производство. Такой брак подлость, насилие, скотство, разврат и обман. Обман, если люди с плохо скрываемым отвращением все же опять вместе. Сов­ ременная супружеская постель — эшафот, на котором после долгих мук гибнет лучшее человеческое чувство — любовь. Мы развращены. Природа не создала нас такими. (Звери не на­ слаждаются, а родят. Звери не лакомятся, а питаются). Мы сами своим подлым устройством жизни обратили добро во зло. Нам природа дала женщину-мать, женщину-друга, сестру, а мы обрати­ ли ее в рабу и проститутку. Органы, данные нам для продолжения рода, мы обратили в орудия разврата и наслаждения. И природа жестоко по­ карала нас за это рядом страшных и гадких болезней. Современные отношения между мужчиной и женщиной имеют кор­ ни в далеком прошлом, они тянутся к Библии, к Домострою, к Своду Законов Российской Империи и желтому билету проститутки...». Вишняков на минуту кладет перо. Жена сидит за другим концом стола, хрустит блестящими ножницами, кроит ребятишкам рубашки. Вишнякову кажется, что глаза ее, большие, карие, похожи на глаза заезженной больной лошади. СТРАНИЧКА ЧЕТВЕРТАЯ Скурихин, на всякий случай, не рвет окончательно с женой доктора Зильберштейна. Жена доктора Зильберштейна беременна. Скурихин идет к Спинек. Анна Павловна слышит, как скрипит лестница мезонина, вздыхает облегченно. — Слава богу! Федя Русаков рядом с Анной Павловной сидит на низкой табуре­ точке. Голубые глаза Феди большие, кажутся еще больше от того,' ч.то он смотрит на Анну, Павлрццу,снизу,вверх. — Анна Павловна, вы помните, как я тогда лежал в, т,ифу...(