Сибирские огни, 1989, № 10

— На крайний случай, можно тут рискнуть,— кричит он, показывая вниз. Я припадаю к стеклу. Под нами более или менее ровная площадка — полоска рус­ ла, ограниченная с двух сторон высокоствольным береговым лесом. Георгий Иванович еше раз облетает ее. Я вижу, как он мрачнеет. — Сядет? Пилот колеблется, молчит. Потом говорит с напряжением: — Подхода почти нет, мешает лес, надо падать на площадку. Только опытному пи­ лоту тут может повезти. Он разворачивает машину и ложится курсом на Удское. Его слова поколебали во мне и без того слабую надежду. Неужели Тиманчику и Степану так и не дождаться помощи? Чем я тогда оправдаюсь перед своей совестью? — Назад! К ельнику! — кричу я пилоту. — Это приказ? — И приказ, и наш долг! Пилот твердо смотрит мне в глаза. — Не дотянем до Удского. — Другого решения быть не может. Поворачиваем! Снова летим над Удыгином. Не могу унять нервную одышку. Глаза напряженно ка­ раулят где-то впереди знакомую полоску русла. Она появляется вся сразу вместе со Степаном. — Садимся!— категорически заявляю я. Пилот с удивлением смотрит на меня. — Поймите, Георгий Иванович, нам никто не простит гибели людей,— ни совесть, ни. закон, хотя по закону мы не должны рисковать. Надо садиться! — Исключено! — Но вы же только что считали возможной посадку для опытного пилота. Вы и есть опытный пилот. — Разговор шел об У-2, на лыжах, а у меня шасси. — Здесь лед, на льду не может быть глубокого снега. А по маневренности ваша машина имеет преимущества перед У-2. Пилот колеблется. Он проходит низко над площадкой, сосредоточенно осматривает запорошенный снегом лед и берет направление на Удское. — Мы уже вышли из регламента,— говорю я,— все равно у нас не хватит горючего до места. Будем иметь вынужденную посадку. — Но без риска. Там на любом озере — надежная площадка,— отвечает он, но я по глазам вижу — вопрос решен! Кладу руку на штурвал. — Георгий Иванович! Поверьте в себя, хотя бы на несколько минут, во имя двух жизней. Он отстраняет мою руку. В кабине словно становится просторнее. — Задержитесь в воздухе, пока радист свяжется со штабом. Надо передать обста­ новку, чтобы они были в курсе дела и готовы к любой неожиданности. Когда моя радиограмма была передана, я написал распоряжение пилоту: «Командиру АН-2 Г. И. Юдину. Предлагаю совершить посадку на р. Удыгин. Это сопряжено с большим риском, но мы должны попытаться спасти потерпевших аварию С. Никишкина и Тиманчика. Всю ответственность за последствия беру на себя». Пилот прочел распоряжение, и ироническая улыбка искривила его губы. Он сложил бумажку вчетверо и порвал. «Кажется, я допустил непростительную глупость»,— подумал я. — Простите, Георгий Иванович, я не должен был ничего писать. Все мы одинако­ во ответственны и прежде всего — перед Тиманчиком и Степаном, а вы — еще и за на­ ши жизни... Но до его слуха слова мои уже не доходят. Машина с чудовищным гулом проно­ сится над площадкой. Пилот решает последнюю задачу. Я вижу, как нервно шевелятся пальцы, сжимая штурвал, как набегают на лоб и долго не исчезают глубокие морщины, как часто вздымается грудь. Видно, не до ответа ему сейчас!.. Самолет круто берет высоту, уходит в небесный простор. Георгий Иванович при­ вычным движением головы отбрасывает назад волосы, нависающие на глаза, ожесто­ ченно растирает ладонью лоб. Затаив дыхание, жду — не повернет ли он на Удское. Нет. Ровно и победно гудит мотор над молчаливыми холмами...