Сибирские огни, 1989, № 10

Селиткан метался в теснинах, срезал залесенные берега, нес плот с головокружи­ тельной быстротой дальше и дальше. Люди неутомимо гребли, силясь подчинить изра­ ненное суденышко своей воле. Уже вечерело. С востока давил сумрак. Просторнее становилось ущелье. Река точ­ но присмирела. Но вот впереди показался обрывистый остров, рассекающий своим из­ головьем реку почти пополам. Все насторожились. Издали трудно было определить, куда сворачивает основ­ ное русло. Пока держались середины. Течение становилось быстрее. —- Бери вправо!— скомандовал Харьков. Действительно, река больше сваливалась вправо. Боковой поток легко подхватил плот. Но за поворотом Селиткан неожиданно су­ зился, понесся быстрее. Перед глазами путников, наискосок перегораживая реку, встал завал из подмытых и свалившихся с острова огромных лиственниц. Часть из них корня­ ми еще держалась за остров. Поток в бешеном разбеге налетел на завал, бушевал над ним, кипел, как на пороге. На быстрине плот вышел из повиновения. — Ложись! — прогремел голос Харькова. Сильный толчок снизу. Плот бросило на подводный камень, бревна разъехались, ис­ чезли под навесом, людей и рюкзаки сорвало в воду. Бориса ударило об лесину. Он повис над потоком, зацепившись телогрейкой за тор­ чащие сучья. Остальных пронесло за завал. Татьяна беспомощно билась в потоке, за­ хлебывалась. Абельдина выбросило на отмель, он видел, как Харьков вытащил Татьяну на берег, а сам снова бросился в воду, река уносила рюкзак с материалами. Виктор Ти­ мофеевич догнал его, и тут поток понес его дальше, за скалу, и он скрылся из глаз. Татьяна пришла в себя. Возле нее стоял Абельдин. Мокрые, продрогшие до костей они побежали искать Бориса, зная, что его не про­ несла река. Кое-как они сняли его с завала. Оставалось найти Виктора Тимофеевича... С людьми осталось то, что было на них. Ни топора, ни котелка, ни рюкзаков — все отняла река. Натаскали дров, разожгли костер, ждали — вот-вот подойдет Виктор Тимофеевич. Они не мыслили себя без него в этой глуши. Постепенно они яснее осознали свое поло­ жение. Вкралась и утвердилась страшная мысль — неужели утонул? Все как-то сразу были захвачены и подавлены этой мыслью. Оставив костер, ушли вниз по течению реки. Они кричали, звали, искали, ждали на поворотах, но все безрезультатно. Река тупо катила мутные волны. Река хранила страшную тайну. А люди еще верили, что Харьков жив, лежит раненый — где-нибудь близко, ждет от них помощи, не может дать знать о себе. Они зажигали дымные костры, прислушивались к шуму реки, искали и уже в темноте вернулись к скале, подавленные несчастьем. Ночь прошла в тщетном ожидании. Люди не спали. Во мраке порою слышался им за рекою человеческий голос, то казалось, что кто-то плещется, пытаясь выбраться на берег, то из леса доносились знакомые шаги. Но Харьков не пришел, не откликнулся, не позвал на помощь. Селиткан, свершив свое дело, утихомирился, вода начала отступать от берегов, улеглись буруны... Путники понимали; все снова восстало против них, только теперь не от кого было услышать совет, подбадривающее слово, до всего надо было додумываться самим, самим принимать решения. Едва зажившие раны на ногах давали о себе знать, продук­ тов не было, не было достаточного опыта, воли. А до людей — далеко, так далеко, что трудно себе представить. Виктор Тимофеевич погиб. Сомнений не было. — Надо было сжечь материал,— говорила Татьяна, утирая воспаленные глаза. — Да пропади они пропадом! Зачем он только бросился за рюкзаком!— сказал Борис, болезненно выгибая ушибленную спину.