Сибирские огни, 1989, № 10

Но, чувствовалось, что перевал болезни пройден, что сердце его стало биться свободнее, на смуглом лице, как отблеск костра, проступил первый румянец. Ну, вот и хорошо, парень, уходит беда, жить будешь! — сказал Виктор Тимофе­ евич, облегченно вздохнув. Больного укрыли пологом, телогрейками, решили в ночь поочередно дежурить около него. Ужинали повеселевшие. Без соли еда не шла, ели, как невольники, лишь бы набить желудок. Никто не думал о завтрашнем дне. Люди на время отбросили тяжкие думы, хотелось только покоя и забытья у жаркого костра. Первой дежурила Татьяна. Обняв руками согнутые в коленях ноги, она сидела у огня, охваченная его теплом, наедине со своими мыслями. Над стоянкой была темнота. Отдаленно шумела река, она день ото дня мелела, ти- шела, обнажая камни у берегов. Шелест озябшей листвы казался шелестом звезд. Все уснуло на берегу, на болоте, в прибрежном ельнике. Все было объято покоем, только с юга изредка доносились едва слышные раскаты грома. — Таня...— услышала она слабый голос Абельдина,— плохо... ослаб... Татьяна принесла вареного хариуса, подсела к больному. Надо поесть. Болезнь проходит, теперь надо много есть, чтобы окрепнуть. Ско­ ро поплывем по реке к людям. Абельдин покачал головой. — Хотел стать табунщиком, а вот попал в тайгу... — Это ничего. Вернешься еще в свою степь, будешь пасти коней. Но сейчас для этого надо есть, много есть. — Нет, не могу... не хочу... Татьяна разогрела уху в кружке, размяла в ней хариуса и снова подсела к Абель- дину. — Ну-ка, открывай рот! — сказала она с шутливой повелительностью и помогла больному поднять голову. Тот умоляюще смотрел на Татьяну, но медленно разжал челюсти... Уснул он, обогретый ласковым словом, вниманием, укрепленный горячей ухой, ус­ нул тем спокойным и долгим сном, в котором человек крепнет, возвращается к жизни. Татьяна просидела всю ночь. Она не захотела будить Бориса и была очень доволь­ на тем, что так поступила. Над вершинами голых сопок занималась густая красная зорька. На заречных хреб­ тах четко выступили скалы, подбитые снизу текучим туманом. Мрак редел, обнажая сонливый покой земли. Тишина еще обнимала пространство. За валунами ровно шумел и поплескивал Селиткан, листья осины о чем-то заговорщически шептались. Очарованная чудесным утром, Татьяна неслышно отползла от Абельдина, долго си­ дела на самом берегу, опустив босые ноги к воде, вдыхая густой лесной воздух, сме­ шанный со свежей речной прохладой. И вдруг — всплеск рыбы, четкий, звонкий! Девушка увидела в заливчике недалеко от берега под слоем прозрачной воды табун­ чик хариусов, стала считать и сбилась со счета. Ее охватил азарт. Она оглянулась. Все спали. Подобралась к удилищу и уползла выше, по течению. Примостившись между камнями у первой заводи, она долго махала удилищем, по­ ражаясь невнимательности хариусов. Но вот какое-то случайное движение рук, удили­ ще вздрогнуло, мушка ожила, запрыгала и тотчас была схвачена крупной рыбой. Тать­ яна дернула изо всех сил, но хариус рванулся вниз по струе, удилище согнулось, леска жалобно запела, готовая лопнуть. — Скорее, сюда! — крикнула она. На берегу появился Харьков. Он помог вытащить рыбу. И вот она в руках у Татья­ ны — скользкая, упругая, холодная. — Поймала, сама поймала! Первый раз в жизни! — Вот и плохо,— сказал Виктор Тимофеевич,— надо было научиться этому дома, до тайги... — Мелочью считали, несущественным... — В жизни нет мелочей. Без этого копеечного крючка, да не знай повадок ха­ риуса, загинули бы мы тут. Понимаешь? Интегралом и сопроматом рыбу не возьмешь... Смотри, как надо обманывать хариусов.