Сибирские огни, 1989, № 10

— Так пойдем,— и он решительно ткнул кривым пальцем в сторону запада... Главной заботой были олени. Остаться без оленей вдали от населенных мест, на об­ горевшей, мертвой земле — значит погибнуть. Надо было двигаться, бежать немедленно, пока олени могут еще идти с грузом. Бежать и искать не тронутую огнем землю, корм и спасение для животных. Быстро завьючили оленей. Всех томила и страшила неизвестность. Надеялись на Топко и Тиманчика, на их чутье и богатый опыт таежной, походной жизни. Огонь проел в торфе глубокие ямы. Животные часто проваливались в эти ловушки, быстро теряли силы. Путь казался бесконечным. Топко часто выходил на возвышенно­ сти, устало оперевшись на посох, вглядывался слезящимися глазами в черную равнину. Ни единой зеленой полоски, ни единого клочка живой земли. Огонь уничтожил все. Только кое-где, как призраки, виднелись обугленные лиственницы, уставившие в дымное небо черные обгоревшие свои вершины. Бесконечно долгим показался людям этот день! Только под вечер, когда сумрак начал смешиваться с дымным воздухом, отряд на­ ткнулся на небольшой перелесок, отгороженный от пожарища узенькой полоской боло­ та, затянутого троелистом. Обрадовались невероятно. На этом клочке земли, площадью с гектар, люди нашли приют, все необходимое для передышки, а олени — немного ягеля. Перелесок казался безжизненным — ни зверя, ни птицы, ни комаров. И только ночью, когда отряд тяжело спал у затухшего костра, на мари долго ревела медведица да на заре подходили к перелеску голодные сохатые. Утро не принесло облегчения. Огонь вокруг их острова доедал колодник, уходил в торфяные пласты и снова про­ рывался наружу. Отряд вынужден был отсиживаться в перелеске. Только хороший дождь мог затушить пожар и немного облегчить участь отряда. Но небо оставалось без­ участным к беде земли. После первой же ночи не осталось ни ягеля, ни листвы на кустах. Измученные, пора­ ненные животные голодали и уже не отходили от стоянки. На третий день пал первый олень. Остальные так ослабли, что не могли уже идти под грузом. Люди впервые со всей остротой почувствовали, как далеко они находятся от жилья. Виктор Тимофеевич Харьков считал себя полностью ответственным за жизнь всех членов отряда, за сохранность ценнейшего материала, собранного ценой тяжелого тру­ да. Он ясно понимал, какая угроза нависла над его людьми. Татьяна, Борис и Абельдин были в тайге новичками и не представляли себе, какие испытания ждут их впереди. За три последующих дня олени пали. Остался только один, самый старый. Долгая жизнь под вьюком и в упряжке, видимо, сделала его предельно выносливым. Отряду нельзя было больше оставаться в перелеске. Чего ждать? Дождя все не бы­ ло. На помощь надеяться не приходилось. И опять со всей остротой встал вопрос — куда идти? В последний вечер Харьков долго сидел с проводниками над картой, выбирая путь отступления. На восток, за большими марями —горы, но кто знает, свободны ли от по­ жара проходы к ним? На запад, до первого населенного пункта — Экимчана — сотни километров безлюдной тайги. Ближе всего — поселок на реке Уде, но туда никак не прорваться, путь преграждает пожар. Харьков предложил двигаться к Экимчану. Однако проводники не знали тех мест, они оба настаивали отступать на восток, к Охотскому морю. Долгое обсуждение к со­ гласию не привело. Решили разделиться и идти в противоположных направлениях. Отряд — на запад. Проводники — на восток. Восемнадцатого августа сделали в перелеске лабаз. Сложили в него инструменты, что-то из снаряжения, упряжь, уздечки, словом, все то, что теперь им не было нужно. Груз должен быть выверен до мелочи. Кто знает, как долго протянется их путь. Выдер­ жат ли плечи нагрузку, сдюжит ли обувь, одежда? Виктор Тимофеевич считал, что в среднем они должны преодолевать в день по двадцать километров, тогда через тринад