Сибирские огни, 1989, № 10

и это было для него самого и странно и страшно. Н еи збежно. К а­ кая-то сила, шедшая извне, казалось, от неба, заставляла его, не свора­ чивая с шоссе, идти в направлении города. Огромное, серое, хмурое не­ бо простиралось, опускалось все ниже, пытаясь дотянуться д о земли своими рваными лохмотьями. Но лишь касалось верхушек сосен. Н ебо вдавливало его в землю , грозило и подгоняло. А он, сопротивляясь, медлил шаги, стараясь сохранить — пусть внешне! — спокойное вол­ чье достоинство. Мир вдруг, оставаясь для глаза прежним и неизмен­ ным, привычным, все ж е менялся, концентрировался, и глаза этого ми­ ра были сейчас устремлены на бегущего трусцой волка, готового в любую секунду перейти на пружинистый бег. Эти серые бесстрастные глаза. А ему просто-напросто хотелось жрать, хотелось мяса и крови. В ж елудке сосало от пустоты, и слюна хлипкими струйками стекала из полураскрытой пасти и капала на грязный снег. Но лес, расположивший­ ся по обеим сторонам дороги, наполненный запахами и пугливостью, лес, о котором он пытался забыть, почти забыл, уж е не заманит его в свое логово. Л ес всего в десяти шагах. Но он не сделает ни еди ­ ного. Он идет в город. К людям. Подгоняемый небом, голодом и ж аж дой , он полон решимости требовать справедливости. Он будет требовать равноправия. Нет, ошибаются те, кто думает, что волк добровольно ся ­ дет на цепь и по утрам будет услужливо вилять хвостом перед нена­ вистным хозяином-человеком. Он, волк, идет требовать равноправия в дел еж е, мясо и кровь — поровну. Почему дельфины выбрасываются на берег? Потому, что волк идет в город. Волк презирает людей. Он особенно ощутил это, когда приблизил­ ся к городу. Последний по запаху напоминал ему смердящую помойную яму. И он готов был уж е требовать большую долю ,— оскалив клыки и гортанно рыча,— больше мяса и крови. Но у людей есть ружья и маши­ ны, и волк молчаливо соглашается, что они имеют на это право. И по­ тому он еще больше презирает их. Спазмы в ж елудке подгоняют его. Серое, воплотившее в себе стран­ ную, страшную силу, небо отступило, и волк ускорил шаг. Он почувст­ вовал запах. Неистовый запах крови. Что теперь остановит его?! Волк помчался. И длинные прыжки давались легко, совсем как в недалекой молодости, а в груди, в самом нутре, во всем теле проснулся азарт, азарт бега и погони, азарт грозного и коварного хищника. Ветер о б д у ­ вал бока, и рваное, серое небо вдруг потеряло свое былое могущество, рассеялось и исчезло. Длинными, упругими прыжками двигался волк на встречу с городом. Во дворе было тихо. Дверь в дом открыта. От напряжения на за г ­ ривке волка вздыбилась шерсть. Это — здесь. Это рядом. Это его доля. Петляя, волк приблизился к двери и тут ж е отскочил в сторону и оск а ­ лился. На пороге показался человек, от которого за версту несло спир­ том и кровью. Ои увидел волка, качнулся и, пробормотав что-то невнят­ ное, бросил в его сторону кость. Свежая. Волк проглотил ее, надломив. Подошел ближе. Ближе. Еще ближе. Запахло псиной. Волк негодующе зарычал и вошел в дом . Человек стоял к нему спиной и рубил топором огромную тушу на кус­ ки. Волк, не выпуская из виду жесты и позу человека, взял ближний кусок мяса и выскочил. Р аздался лай, тявканье и ругань, и свора собак со всех сторон накинулась на непрошеного гостя. И з дома выскочил че­ ловек и тож е бросился на волка. Огрызаясь, но не выпуская из пасти мясо, раскидывая лапами на­ зойливых шавок, волк продрался сквозь их беспорядочный строй и ри ­ нулся человеку наперерез. Они едва не столкнулись. Лишь слегка оц а ­ рапав брюхо беззащитного мясника, волк красиво ушел. Он не боялся погони, он всего лишь осторожничал. И был прав. Не тот случай. Но он