Сибирские огни, 1989, № 10

Девочка подставила ладонь, рука Оскара накрыла ее. Сверкая, на пухлой, припудренной песком, детской ладони лежал маленький янтарный жучок. Девочка стояла неподвижно, глядя на жучка как на чудо, в которое трудно поверить. — Это мне, дяденька? Дяденька! Наотмашь! По лицу. Молодчина! Даша! Рассмейся ему в лицо, нам — в лицо. Рассмейся жестоко и немилосердно, мы заслужили боль­ шего. Брось в нас этого жука, и этого пупсика, и эти засаленные руб ­ ли, алые яблоки и непрочитанные книжки; пусть этот жук станет ог­ ромным и сожрет нас всех с потрохами, со всей нашей мудреной озабоченностью судьбами Вселенной, игрой в прописные истины, высо­ кие материи и далеко идушие замыслы. Но ты улыбаешься, глядя на янтарного жучка, который и вправду янтарный. И ночью, когда уснут твои подружки, ты разожмешь нако­ нец ладонь. И, подставив ее луне, увидишь этот чудный свет. И это б у ­ дет еше одна тайна, твоя одинокая тайна, которую нам никогда ни от­ крыть, ни понять не суждено. На обратном пути Оскар вынул из внутреннего кармана фотогра­ фию. — Это Даш а в год. Помнишь, я взял у тебя деньги. Это ее мать продала мне. — О чем ты все время думаешь? — О любви. (Слова, вынесенные в заглавие, принадлежат Ж ану (Гансу) Арпу, французскому художнику-дадаисту.) Так я это почувствовал, увидел, понял. Таким упал этот лист на мою ладонь. ТУСКНЕЕТ ЛУЧ СЕДОМ Седой проснулся, открыл один глаз, повернул голову набок и уви­ дел луч света, в котором струились мириады мерцающих пылинок, лег­ чайший птичий пух. Свет падал из небольшого окошка, что под самым сводом клетки. Луч медленно двигался по полу, высвечивая бесформен­ ные груды обломков каких-то досок, ящиков, проволоки, тряпья. Свер­ ху все это было словно присыпано слоем пуха и перьев самой разнооб­ разной расцветки. Там, куда не падал свет, — а были и такие места, куда он не падал никогда,— там пол казался однообразно-серым , гряз­ ным одеялом . Как облака перед грозой. Седой удивился посетившему его воспоминанию, покачнулся и снова уставился одним глазом на луч света. Долгие часы, дни, годы наблюдал он эту странную линию солнечного тепла. И этот луч, став­ ший единственной по сути связующей нитью м ежду Седым и миром, превратился постепенно в сам мир. Он как бы вобрал в себя то, что на­ ходилось за пределами клетки, в памяти Седого. Вот почему он удивил­ ся тому, что вдруг вспомнил про облака и грозу. Облака, это когда луч