Сибирские огни, 1989, № 10

кто жрал молча). Значит, все, что говорил Ихний Шеф, было чистой правдой, но ничего веселого в этой правде не было, и с чего это я взял, что в микрорайоне, заселенном психами, будет очень весело? Я слишком увлекся диагностикой и скоро оказался единственным трезвым во всей компании. На меня стали коситься, и для конспирации я выпил с соседом слева. — Послушайте! — спросил я его.— Вы что ж е, каждый день — так? — Чего — так? — спросил сосед. — Ну, собираетесь? — А как же! — сказал он.— Мы вообще друж но живем . У нас весь подъезд — как одна семья! Ну-ну, подумал я, вспомнив бубякинский кабинет. — Так вы что, и на работу не ходите? — Ходим! — убеж денно сказал сосед .— А как ж е — ходим! Неловек есть общественное животное — вклад надо вносить, понял? Ишь ты, подумал я. Хорошо излагает! И точно — сосед оказался мо­ лодым ученым. Н е по возрасту, а по положению . В се ученые, которые не кандидаты ,— молодые. Кандидат в кандидаты рассказал мне что-то невероятно научное — я слышал и про баланс сил, и про вероятность падения, и про точечное взаимодействие, и про расчет по принципу максимина. Но оказалось, что речь шла не о существе диссертации, а о политической обстановке вокруг ее защиты. Его Шеф боролся с не его Ш ефом ... Я слушал соседа и ут­ верж дался в мысли, что передо мной дебил . Или д аж е имбецил. Ведь жизнь его регулировалась исключительно инстинктами, а все эти кон­ тинуальные аксцессии были просто дебильскими ухищрениями, чтобы удовлетворять инстинкты было легче. И я спросил его напрямую: — Так зачем ж е защищаться, коли так? — А сотенка?! — сказал он.— Нет, ты слушай, а в это время эта ско­ тина Козенаки говорит на ученом совете... Д а , думал я, д а ведь еще и расщепление сознания, то бишь шизо­ френия: он обзаведется приставкой, которая и будет действовать вместо него. А потом еще одной, и еще: доктор каких-то там наук, заслуженный дебил республики, лауреат научного общества олигофренов и прочая, и прочая; где ж е тут среднеарифметический И. И. Иванов? Пусть дебил — зато заслуженный, пусть олигофренов — зато лауреат... Но как ж е так? — сказал я себ е.— Н е может дебил заниматься нау­ кой! Ведь у него нет способностей к абстракции и обобщению! Так ведь и не надо,— возразил я тут ж е себ е,— ведь эти способности нужны для науки, а для того, чтобы делать диссер, нужны совсем другие способно­ сти. И, кстати, дебилы способны механически заучивать слова и повто­ рять их, не понимая смысла,— для соискания, скажем , степени кандидата философских наук этого вполе достаточно, д а и не только философских! Я д аж е присвистнул: ого-го, да если так, то они годны хоть куда! И точно — во всех кабинетах района «П» сидят такие ж е психи, как этот новый мой знакомец! Я еще раз поразился смелости решения Ихнего Шефа — как ж е они умудряются управлять коммунальным, д а и прочим, хозяйством? Но и это в общем-то понятно, если учесть, что у нас, у нор­ мальных людей, все организовано так, что трудно догадаться о нашей нормальности; и психи вряд ли могут существенно что-то испортить. К тому ж е, неважно, псих или непсих сидит в конкретном кресле — крес­ ло работает само, а хозяин — удовлетворяет инстинкты. Значит, думал я, у них всякие там встречные планы, комитеты, совещания, комплексные программы, заявления для прессы, и прочее, и прочее, существуют, в о с­ новном, для требования живота и того, что ниже. Ну конечно! — осенило меня.— Ясно теперь, при чем тут магнитофон. Я ведь вбежал вчера, как есть, без звания и рекомендации, я был про­ сто я, а, стало быть, с точки зрения психов, никто; и единственное, что ме­ ня хоть как-то характеризовало, был магнитофон. Я был для психов не я,