Сибирские огни, 1989, № 10
— Господи! — сказала Любаша.— Свадьба! Мы вчера слегка з а скучали, а тут ты, да еще и с магнитофоном. Ты был просто прелесть вчера! И она щедро улыбнулась мне всеми своими ямочками. — А при чем тут магнитофон? — тупо спросил я. — Боже мой! Д о чего ж е утренние мужики отличаются от вечер ни х !— слегка раздражаясь, заметила Любаша. Я хотел было вставить, что, мол, не больше, чем вечерние бабы от утренних, но не успел: Любаша подбоченилась, уперев руку с полотен цем в скульптурное свое бедро, и заговорила: — И этот про магнитофон. Я-то думала, хоть этот не будет про магнитофон! Магнитофон! Ну чего тебе дался этот магнитофон! Что д е лал слон, когда пришел на поле он? А при чем тут слон, а при чем Н а полеон? — язвительно сказала она и закончила убийственно:— Травку жевал! — и стала чем-то там особо гремящим брякать в мойке. Мои бедные мозги совсем перепутались. Я хлебал чай и со скреж е том переставлял мысли с места на место. Наконец, мне удалось вы строить нечто завершенное. Правда, слон, Наполеон и травка так и не вписались, но я решил не обращать на это внимания. Итак, свадьба была шуткой, и это меня порадовало. Не хватало еще связать себя с районом «П» узами брака. Но шутка эта была на столько правдоподобной, что я стал подумывать, а не была ли шуткой и моя предыдущая свадьба — ведь точно так ж е сунулся я в первую по павшуюся дверь, и мне еще повезло, что за ней оказалась не мымра ка кая-нибудь, не выдра, не фифа, не лярва и не шалава. Там была нор мальная среднеарифметическая бабочка. А вот погоня... Странно, что аборигены района «П», которые все, кроме сотрудников Ихнего Шефа, были психами (прости, читатель, вырвалось... ну да бог с ней, с тайной, не до нее...), так вот, аборигены с воодушевлением гоняли психа, то есть меня. Но с другой стороны, ни чего удивительного, и Ихний Шеф на вокзале так и разъяснял: они пси хи, но не знают об этом и живут вроде бы нормальной жизнью, н адеж но изолированные от города автобусом номер тридцать семь, и лечат их неназойливо, без смирительных рубашек и прочего, внедряясь в их ж е ряды. И вот что еще удивительно: никто из них не показался мне психом. Хотя как отличить психа от непсиха? И зачем я сюда ехал, если не умел отличать? И я подумал: а зачем мне все это? Идут они все подальше — ал каши и алканавты. Ихние Шефы и Ловцы Человеков, психи все эти... Чего я тяну, чего живу среди них и пью с ними, а у меня командировка скоро кончится, что я скажу своему начальству? Но тут я вспомнил, что задание на командировку было написано до того невнятно, таким ужасным почерком, что я ведь до сих пор не знаю, зачем я вообще приехал в Энск. Точнее, я-то знаю — полазить по магазинам и вообще вкусить от древа удовольствий и, разве что вечером, если останутся силы, порас- шифровывать командировочное задание. На худой конец, и отчет о командировке можно написать нераз борчиво, а вкушать от древа можно и среди психов. Вон Любаша: от одних ямочек прорва удовольствий, я уж е не говорю о выпуклостях. Ну ладно, решил я, Бубякины так Бубякины, и стал натягивать штаны. Бубякин мне был смутно знаком. Наверное, по свадьбе. — Кто там? — спросили из кухни. — Д а Любка пришла со своим пассием! — С которым пассием? — Ну, со вчерашним, с магнитофоном который! — пояснил Бубя кин. Меня это несколько покоробило. Во-первых, пассия, насколько я понимаю, женского рода. А во-вторых, большая буква тут принадлежа- 82
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2