Сибирские огни, 1989, № 10

гаться наверх... организаторские талан­ ты», предлагал в качестве рецепта органи­ зацию соревнования. «В какой коммуне... нет голодных, нет безработных, нет бога­ тых тунеядцев, называющих себя интелли­ гентами? В какой больше сделано для повышения производительности труда? для постройки новых хороших домов для бедноты, для помещения ее в домах бога­ чей? для правильного снабжения бутыл­ кой молока каждого ребенка из бедных семей?» (Поли. собр. соч., т. 35, с. 204 — 205). Вопрос, надо сказать, исключитель­ ной важности для тех, кто жаждет под­ няться по ступенькам власти наверх. Как. знать, уж не эти ли слова из статьи с без­ обидным названием «Как организовать соревнование?» использовали организа­ торские «таланты» образца тридцатых го­ дов в качестве своего «трудового» мани­ феста... Тем более что говорит об этом Ленин в самом значимом месте, в финале, подчеркивая при этом: «Они (организа­ торские таланты,— В. 3.) и только они смогут спасти Россию и дело социализма». В 1930 г. с безработицей покончено, бир­ жа труда закрыта. Сельскохозяйственное производство — на уровне 1913 г., это дало основание Сталину заявить во все­ услышание, . что отныне советский народ сыт. Что остается? На молоке для детишек карьеры не сделаешь. Хорошие дома быст­ ро не строятся, а время торопит. На треть­ ем съезде комсомола Ленин говорил о поко­ лении, «которому сейчас 15 лет и которое через 10 — 20 лет будет жить в комму­ нистическом обществе» (Полн. собр. соч., т. 41, с. 318). Это было сказано в 1920 г., и, чтобы подтвердить теорию практикой, которая одна является критерием истины, надо уложиться к 1940 г. Нетрудно себе вообразить, как «смыш­ леный» рабфаковец, разбирая по слогам одну из основополагающих работ Ленина, начинает понимать, что с молоком для де­ тей много неясного, а вот взяться за «ту­ неядцев», называющих себя «интеллигента­ ми»— это беспроигрышно. Замечательное соцсоревнование можно устроить. Гля­ дишь, под палкой и производительность труда поднимется. А чем же ее еще подни­ мать? С деньгами ведь скоро покончим... В сталинской теории обо'стрения классо­ вой борьбы можно увидеть не психическую патологию ее автора, но страшную внут­ реннюю логику, выражающую потребность в создании механизма для смены руково­ дящих поколений. И такой «механизм», своей конструкцией напоминающий мясо­ рубку, был создан. Рискую выглядеть смешным, но все- таки напомню, что незадолго до появления «черных списков» колпашевского окрис- полкома (сами списки можно датировать по содержанию не ранее, чем мартом 1937 г., по году архивной папки — не позже 1938 г.) в декабре 1936 г. вступила в си­ лу вторая Конституция, которая в своей 10 главе гарантировала и равноправие граждан, и политические свободы: совести, слова, печати, собраний, объединения в общественные организации, неприкосно­ венность личности, жилища и т. д. Уже первый список «уволенных» очевидным об­ разом свидетельствует о репрессиях не в соответствии с некими судебными «ошиб­ ками», злыми кознями отдельных лиц, а о централизованной, санкционированной сверху, антиконституционной и потому преступной— по меркам сталинских же законов — политике. «Ошибка» и «прес­ тупление» — два разных слова. А политика, направленная на уничтожение слоев насе­ ления по некоторому признаку, есть (в соответствии с общепринятыми нормами права) геноцид,— то есть преступление перед человечеством, не имеющее срока давности'. О судьбе людей из «черных списков» могу сказать немного. Не пострадал Лямих И. А. Уже после войны умерли Анциферов В. М., Громов В. В., Русланов И. В., Чернаков Г. В., Евдокимов К. Г. Впрочем, на всех них ли­ бо нет «первородного греха», либо он не слишком велик. А вот фамилии тех, кто в конце тридцатых был репрессирован: Кир­ санов, Рахметов В. Н., Степанов П. К., Улитко М. А. Что стало с ними? Арест — это еще не гибель. Вроде бы, в 1942 году был жив Рахметов В. Н. За ним значится «протас­ кивание троцкизма в теоретических тру­ дах». Стало быть, и теоретические труды имелись. Рахметов — это псевдоним, и, думаю, не надо пояснять, откуда он заим­ ствован. Палачи предпочитали псевдонимы «пожестче». Про Рахметова рассказывали, что это был человек высокой культуры, в ссылку привез много книг. Его жена пре­ подавала историю, ее тоже арестовали (напомню, что именно в период подмены подлинной истории ее «кратким курсом» пострадали многие историки и препода­ ватели общественных наук). Также преподавала историю жена Сте­ панова П. К., она была арестована с му­ жем. А тут след, возможно, ведет в кол- пашевскую могилу. Среди трупов видели останки женщины, которая по приметам (доха, золотые зубы) была похожа на нее. Говорят, была замечательной рассказ­ чицей... Из письма Николая Клюева Сергею Клычкову в июне 1934 г.: «Поселок Колпашево — это бугор глины, усеянный от бед и непогодиц избами, доту- га набитый ссыльными. Есть нечего, про­ дуктов нет или они до смешного дороги. У меня никаких средств к жизни, милосты­ ню же здесь подавать некому, ибо все одинаково рыщут, как волки, в погоне за жраньем. Вспомни обо мне в этот час — о несчастном, бездомном старике поэте, лицезрение которого заставляет содро­ гаться даже приученных к адским карти­ нам человеческого горя спецпереселенцев. Скажу одно: «Я желал бы быть самым презренным существом среди тварей, чем ‘ Отечественные энциклопедии проявляют неко- торую политическую стыдливость, называя гено­ цидом массовое убийство лю дей по расовым, на­ циональным и религиозным признакам. А по и де­ ологическим, сословным, классовым — как в Кам­ пучии, например? Ведь преступления Пол Пота, злодеяния которого по числу невинно замученных уступаю т сталинским по меньшей мере на поря­ док, признаны геноцидом официально (и «Юриди­ ческим энциклопедическим словарем », о котором в данном случае идет речь. См. 2-е изд. М., 1987, стр. 76),