Сибирские огни, 1989, № 10

волк в ГОРОДЕ Уважаемый читатель! Имена авторов, с рассказами которых ты имеешь возможность познакомиться в данной подборке, в нашей литературе еш,е не известны. Во всяком случае, их творчество за рамки страниц местной прессы не выходило. Рауф Гасан-заде — новосибирец, живет и работает в Академгородке. Алексей Бабий и Василий Близнецов — красноярцы. Все они обсуждались на семинарах молодых писателей своих регионов, были замечены и ре­ комендованы нашему журналу для публикации. Каждый из них, несомненно, даровит и самобытен. У каждого свое собственное, оригинальное видение современного мира. В то же время все трое чем-то неуловимо близки. А роднит их главным образом интеллектуальность письма, определенные стиле­ вые тенденции, символичность, притчеобразность, фантасмагоричность, наполненность новелл скрытыми, подсознательными образами, мыслями, которые авторы, уважая чита­ теля, признавая за ним равноправного собеседника, не спешат раскрывать, разъяснять. Рассказы Р. Гасан-заде, В. Близнецова, А. Бабия вызовут, вероятно, противоречи­ вые суждения, и это естественно: они — не для чтения в переполненном автобусе; они требуют напряженной работы ума, знания современной литературы: они, наконец, до­ статочно нетрадиционны и плохо укладываются в прокрустово ложе готовых литерату­ роведческих схем. Но этим и привлекательны. Рауф ГАСАН-ЗАДЕ ПАТРИЦИАНТ У ТРОМ за ним приезжал автомобиль, и лицо шофера, когда он ждал хозяина, имело то ж е выражение, что и у Антонина. Когда Антонин показывался из подъезда, шофер выходил из машины, и рот его широко расходился по сторонам, а глаза исчезали в щелочках. Здоровался шофер первым и длинно, непременно по име­ ни-отчеству; обычно Антонин просто кивал и, слегка хмурясь, садился внутрь. (Дверцу шофер раскрывал с какой-то красивой торопливо­ стью). В дни, когда Антонин и кивал, и здоровался, шофер рассказы ­ вал ему свежие анекдоты, а если просто кивал — тот заботливо спра­ шивал, когда подавать, где ждать, как здоровье Анны Валерьевны и тому подобное; Антонин отвечал односложно; с утра его настроение было таким ж е холодным и аккуратным, как его лицо. Когда машина подъезжала к зданию, в котором Антонин служил народу, и он выходил — медленно и тщательно — и с изумительно гар­ моничной ленью исчезал в дверях, шофер часто смотрел ему вслед с наверняка неизвестным Антонину выражением — суживая глаза и вы­ пячивая челюсть — и вполголоса метал тяжелый гаражный мат. Но Антонина не интересовало, что о нем думает шофер. Он вооб­ ще не принимал в расчет ни одно мнение в мире, если оно не было опасно для его движения по жизни. В сущности, он никогда ни о чем не задумывался; и так все знал, а что не знал, то вычислял.