Сибирские огни, 1989, № 10

нальный парламент сам должен определять, где создать кооператив, где — акционерное общество, где — заключить договор с мини стерством на сооружение сложного объек та. И прочее. Такую вот разумную социально-экономи ческую программу выдвигает сегодня моло дежь БАМа, не надеясь уже, что кто-то за них в верхах наладит им сносную жизнь, не стыдную перед трудящимися из соседних стран. Мне, как публицисту, видится, что подоб ная модель экономического и социального развития очень даже подходит и для всего моего Красноярского края, раскинувшегося с юга на север почти на пять тысяч кило метров от Шапшальского хребта до остро вов в Арктике. Поясню; близкое к этой мо дели — у нас уже было. Вспоминаю вто рую половину пятидесятых годов и начало шестидесятых, когда возникали зачатки хо зяйственной самостоятельности в регионе. Что это дало, видно хотя бы на примере лесотехнической промышленности. Об этом недавно писал тот же журналист Т. Шев ченко, в альманахе «Енисей». Тогда щепа и опилки с деревообрабатывающего комбина та впервые пошли не в отвал, а прямым ходом на соседний гидролизный завод. Гидролизный спирт пошел опять же на со седний завод синтетического каучука, а от туда каучуковое сырье — на завод шин ный... И так далее. Технологическая линия объединила все предприятия и замкнулась в радиусе трех километров. Никаких отхо дов. А теперь? Ну, теперь опять костры над кучами щепы и опилок. А точно такие же опилки на гидролизный завод везем мы уже из Иркутска, из Кемеровской области и еще дальше. Вискозный корд свой мои земляки отправляют куда-то за Урал, а се бе берут такой же вискозный корд из-за Урала. Красноярский каучук идет в Молда вию, а к нам такой же — из Воронежа... Миллионы, миллионы кубометров отходов того самого материала, который прежде превращался в ткани, шины, резину, уничто жаются в Красноярске только на одном ДОКе... И мы смеем рассуждать при этом о наличии какой-то науки в организации хозяйства! В свое время чтобы как-то укротить разорительную стихию, был создан в Крас ноярске Совет уполномоченного Госплана СССР по Восточно-Сибирской территории, назначили туда неплохого человека и спе циалиста, который когда-то, в шестидеся тые годы, когда мы строили Красноярскую ГЭС, был у нас начальником производст венно-планового отдела и которого я очень уважаю. Чтобы, значит, через этот орган было ловчее дергать из Москвы вожжой — для этого учредили этот Совет. И — что же? А то, что в той же нашей местной лес ной и деревообрабатывающей отрасли конторский аппарат разросся в десять раз, с шестидесяти пяти до многих сотен. И в других ведомствах так же. И больше ника кого толку. В мировой экономике сложилось; тот, кто владеет лесом, тот прежде всего богат и валютой. И к тому же конъюнктура лес ных материалов на мировом рынке устой чиво поднимается. Красноярский край — са мый лесной, тут растет каждое пятое дере во страны. А где у нас валюта? Я как-то спросил у бухгалтеров лесхоза, леспромхоза. ДОКа, много ли у них на счету валюты? Смеяться надо мной не стали, просто ос корбились. Неуместная, говорят, шутка. А между тем Финляндия, Швеция, Кана да, США лишь с одного гектара лесопо крытой площади берут 250 и более рублей валюты ежегодно. Повторяю: ежегодно! Хотя там нигде нет знаменитой ангарской сосны. Мы же со своего лесного гектара получаем... менее восьми рублей валюты. Да какой там валюты — иной год и яго ды полведра не соберешь на гектаре, где поработала лесоповалочная техника, все поискорежив, поломав, изрыв. Успокаиваем себя: после вмешательства в наши региональные лесные дела лично М. С. Горбачева (личного вмешательства!) теперь «наметилась четкая перспектива более разумного использования лесных ре сурсов, реально просматривается увеличе ние производства древесных плит в пять- шесть раз (!), мебели — в четыре раза» (!), а также «возрастание» сбора на порубках грибов и ягод... Но ведь это, пожалуй, ри торика. Как же произойдет «увеличение», «возрастание», если сами лесных дел масте ра признают, что технический уровень у них отстает от современного на 30 лет?! Слежу за борьбой прибалтийцев, стремя щихся высвободить шею своей экономики из единого, центрального, жесткого, ведом ственно - бюрократического хомута, освобо диться от центральных вожжей, бестолково дергающих за удила. Очень их понимаю. Не знаю, как им, прибалтам, а нам-то, сибирякам, уж вовсе стыдобушка, братцы, получается в этом общем хомуте! Апатия повальная и лень вырабатываются. Уж лет, наверное, около десяти морковь из-за гра ницы в Сибирь ввозим, а нынче сколько-то тысяч тонн картошки в Китае закупили для Красноярска, завтра, говорят, намереваем ся откуда-то еще дальше, с океанских ост ровов, завозить на КАТЭК брюкву и редь ку... Кстати, о реакции населения на привоз картошки из дальних стран, в частности из Китая и Венгрии. Картошка на этот раз поступила в середине мая, уже обмякшая, проросшая, люди, однако, протерпев зиму без овощей, приходя в магазин, радова лись: «Спасибо партии и правительству за заботу. Поджарим вот заграничных карто- вочек, поедим...» Я при случае шумлю: «Да это же безумие, это же окончательное ра зорение! Лучше бы какие-нибудь нужные машины там сторговали да привезли!..» — «Не заблуждайся,— отвечают мне.— Забо та о питании в первую очередь. Человече ский фактор»,— и глядят на меня с полити ческой проницательностью. Я вот думаю: коль уж нет иного выхода, то не проще, не разумнее ли вместо того, что делаем, то есть вместо того, чтобы каж дый год из Китая, Вьетнама, Венгрии, Ку бы везти в Красноярский край, в Кемеров скую область, в Томскую и куда-то там еще, картошку, морковку, брюкву,— не ра зумнее ли привезти оттуда раз и на много лет отряд китайских, венгерских, вьетнам ских, кубинских земледельцев-овощевиков, пусть выращивают, что нам надо, на нашей просторной и благодатной (ведь благодат ной!) земле, кормят пусть нас, а? Стыдно,