Сибирские огни, 1989, № 10

дусник: минус шестнадцать. Странно, в Си­ бири при отлете было минус семь. Длинные шлейфы очередей к автобусам Тут же промышляли владельцы легковушек- два рубля с человека до ближайшего метро’ «Это же минуты езды! — напрасно ряди­ лась женщина, у нее в одной руке чемодан, в другой сумка.— По рублю бы хватило» Уже в машине спрашиваю шофера- «А в самом деле, почему бы тебе за рубль не возить?! Все равно выгода получается при­ личная». ^ За бензин платить надо, за ремонт_ надо, за колеса — надо, ГАИ на штраф — надо,— владелец транспорта правой рукой удерживает руль, обмотанный красной изо- лентой, а на левой загибает пальцы. — Возьми в аренду микроавтобус, сей­ час, кажется, уже дают или же продают, и будешь за один рейс брать впятеро больше, а расходы на колеса останутся прежними, так как все равно те же четыре колеса,— логично подсказывает женщина, разместив­ шаяся с сумкой на коленях. — Не хочу,— упрямо набычивается лич- ник и обеими руками обнимает руль, будто кто-то собрался его отнять. В этот момент я улавливаю в водителе что-то общее с жителями далекой сибирской деревеньки — с Василием Еголыком, с Ива­ ном Коломийцем... Да, да, мне ведь вот что важно — важно не забыть глядеть сверху. «Верх» по отно­ шению к моему Красноярскому краю — это Москва... Ну да, вот эта магистраль, плот, но начиненная моторами. Сколько же мил лионов лошадиных сил! Кажется, задейст вуй через привод эти силы к самой улице они вынесут за город куда-то не только ас фальтовое полотно, а и многоэтажье домов Эта вот площадь, обставленная высот ными, под небо, кубами... Министерства.. Магазины...— это тоже «верх». Через магазинные стекла видно, как идет распределение общественного продукта. По справедливости? Тоже — «верх»? Первое, о чем всегда москвичи спраши­ вают нашего брата-сибиряка, это о снабже­ нии: как там, в ваших краях, магазинные полки — пустые? Чем вас там кормят, каки­ ми пирогами? Сибиряк обычно отвечает, потупясь; да ничего, хлеб постоянно, иногда баранки, ну, консервы... Москвич нетерпелив, не дослу­ шивает и — свое: «А у нас, понимаешь ли, шаром покати! Ну, шаром,— ничего не ста­ ло. Нечего жрать!» Доверчивый сибиряк за­ ходит в первый продовольственный магазин на пути... Ну, хотя бы на Фрунзенской. Головки сыра, всякие там брынзы, творожок в разных упаковках... Тушки куриные, утиные... Сколько-то наименований рыбы... А вон и ломти мяса! Ну да, самое настоя­ щее мясо. Не комиссионное, не по четыре с полтиной... А на улице, у фасадов, тележки с фасо­ ванным натуральным фаршем. Но снующие прохожие не обращают внимания на этот деликатес, на это чудо. Лотошники явно скучают. Бойко идет торговля только ман­ даринами. Я, конечно, сразу догадался, что мои знакомые москвичи, жалующиеся на катаст­ рофическое отсутствие еды, бывают в ка­ ких-то других магазинах. Но потом разъяс­ няется: оказывается, колбаса не та, ее кош­ ки не едят, птица не та, рыоа не того сорта, фарш не тот... «Что, и сухое вино не то?» — разочаровываюсь я. «Ну, старик, ты никогда в винах не раз­ бирался. Да разве же это вино!..» После проделаю эксперимент: увезу в Красноярск московской колбасы и дам кош­ ке. Она заурчит от жадности. Что же каса­ ется фарша, то жена наделает котлет, по­ зовет соседей, те попробуют, станут очень хвалить, говоря, что уж и не помнят, когда ели натуральные котлеты. Бутылку сухого вина разольют по фужерам, женщинам по­ больше, мужчинам поменьше, все смако­ вать будут. Другую же привезенную бу­ тылку жена уберет в шкаф до Нового года, когда придет ее дядя, газорезчик с судо­ строительного, которому заводской врач запретил пить водку, самогон и даже са­ харную брагу, производство которой, кста­ ти сказать, у нас в городе после принятия противоалкогольного закона освоено весьма профессионально, на высоком уровне. «У них там, должно, кошки какой-то осо­ бой породы»,— показав глазами на верх, задумается жена. Разместили меня на восьмом этаже в гостинице «Россия» вместе с публицистом из Кирова Владимиром Ситниковым, тоже приглашенным на пленум СП РСФСР. Звезды Кремля в небе с одной стороны, с другой—крест на серебряном куполе белой маленькой церковки, река, защемленная в тиски каменных берегов. Ситников медлителен, голова крупная, волосы только на затылке, сивые. Улыбка застенчивая. Впечатление медлительности пропадает в первые же минуты, потому что он не делает лишних движений и скуп в словах. Походы до конца дня в «Литературную газету», «Литературную Россию», в «Со­ ветский писатель», на Всесоюзное радио... Хорошо все же прилететь в столицу утрен­ ним рейсом — за свободный день сколько успеешь обегать. Однако ноги мозжат. В душе подобие обиды: российские писатели всем скопом дают в год государству, ка­ жется, сотню иль две миллионов рублей чистогана; сотенку-то тысяч из этой суммы мог бы финорган позволить нашему Прав­ лению потратить на содержание в столице нескольких машин, чтобы бедный писатель- периферийщик, чаще уже пожилой, прибыв­ ший на два-три дня в столицу, не бегал загнанно из конца в конец города. Вбежал, шапку снял, поздоровался, спросил, спроси­ ли, ответил, ответили и... дальше побежал. Столкнулся с омичом Леонидом Ивановым, семидесятипятилетним, близоруким, бегу­ щим с улицы Воровского на Арбат, а отту­ да на Цветной бульвар... На бегу, с затер­ тым портфелем, конечно, он никого не ви­ дит через запотевшие толстые стекла, но на всякий случай приветливо улыбается, это если вдруг кто знакомый его увидит. А ведь сделал-то он очень много для того, чтобы хоть какие-то перемены пришли в нашу се­ годняшнюю жизнь! Поздно вечером в номере у нас гости. Кто-то говорит: — Надо бы ввести такой порядок, при котором хорошему публицисту отчисляли процент все предприятия территории, на ко­ торой он проживает. Территориальный под