Сибирские огни, 1989, № 10

знаете. Я видела в кино. Но с той минуты, ка к Алан взял скальпель и сделал надрез, он... ка к бы сказать... совсем расклеился. Он все делал неправильно. Сестра мне сказала, что они ничего не могли понять поначалу. Это было чудовищно. А когда они поняли, было слиш ком поздно. Гирзель умерла че­ рез час после того, как ее перевезли в па­ лату. — Как ж е я не спросил у Хансена, кто ее оперировал! — воскликнул Бэзил.— Ведь именно этого вопроса он боялся все время, пока мы с ним разговаривали. Но мне даже в голову не пришло! — Я знаю, это большая редкость, но кли­ никам нельзя такое афишировать. Что было бы тогда с доверием к врачам? Хирурги не имеют права ошибаться. Они должны быть богами, и в девяносто девяти случаях все идет правильно. А это был сотый. Но самое ужасное — Алан любил Гирзель. М не ка­ жется, поэтому-то все и случилось. Он был в состоянии шока, когда начал операцию . У него сдали нервы, он потерял голову и раскромсал ее так, что уж е невозмож но бы­ ло сшить. Но Бэзил сомневался. Он был немного знаком с психологией, вероятно, достаточ­ но, чтобы понять: даже в стрессовом состо­ янии нельзя сделать ничего такого, чего не хочет м озг. Значит, противоречие, в его чувстве к Гирзель? Разочарование, похоро­ ненное глубоко в подсознании, вышло на поверхность, когда он сделал первый над­ рез... Теория Ф рейда о подсознательной цели каж д о го ошибочного движения руки — только теория. О гром ное количество дока­ зательств поддерживает ее, но когда-нибудь психолог, наверное, докажет: это — не вся правда о работе мозга и нервной системы. Неуверенность заставила Алана сомневать­ ся в себе, а сомнение превратило его жизнь в пытку. Он не м ог доискаться до истины. «Я убил ее, потому что где-то глубоко внутри давно хотел убить?» Возлюбленная с детских лет, приехавшая за своим счасть­ ем в Нью-Йорк. Его кр у го зо р расширялся, ее оставался провинциальным. Нищета мо­ лодого врача и переутомление обоих,— она продолжала работать и после свадьбы. Отсутствие детей. Не было ли это так часто случающимся ю нош еским «взаимопо­ ниманием» с нежной, решительной и совер­ шенно преданной девуш кой, взаимопони­ манием, которое на самом деле было непо­ ниманием; он хотел разорвать его, но не мог, потому что тогда стал бы презирать себя? Одно из тех обещаний, которые, как долг чести, связывают сильнее самого бра­ ка? Оно приговорило Алана Сьюелла к скуч­ ному неравному браку... Так он стал убийцей. Ненаказанным убий­ цей, который не знает, убил он или нет. Д аже сильный человек едва ли см ог бы пе­ режить такой удар, а об Алане никто не говорил как о сильном человеке. Он ки­ чился своим мастерством, он был траги­ чески слаб... — Что же было потом? — Он больше не оперировал. Они оста­ вили его в штате но, мне кажется, просто ждали, когда поутихнут разговоры, чтобы избавиться от него. Алан начал пить. Ь4но- гда пил на работе, но Присси об этом не знал. Сестры не выдавали Алана. Они зна­ ли: он катится вниз... потом он просто ис­ чез. Я думала, он убил себя. Уверена — так думали и в клинике. Д о л ж н о быть, были рады, что не удалось найти тело. — Логично. Все сходится,— сказал Бэзил. — Сначала он пытался освободиться от воспоминаний при помощи искусственной амнезии, а потом в тот вечер, когда сест­ ричка пригласила его в кино... — Линтон? Я ее помню . Отвратительная интриганка. После смерти Гирзель заиме­ ла на него виды. Не думаю , чтобы она ему нравилась. Он вообще после той ночи не смотрел на женщин. Тем более на Линтон, которая была в операционной, когда все произошло. Но она была слиш ком глупой и жадной, чтобы это понять, и постоянно докучала ему. Приглашала в кино. Иначе, как она говорила, опять напьется. На самом ж е деле ей просто хотелось замуж. — Вы сказали, она докучала ему,— за­ думчиво проговорил Бэзил.— И она была ему особенно неприятна, потому что все видела. Постоянно напоминала ему о том, что он безнадежно хотел забыть. Давайте поглядим, не м ож ем ли мы мысленно вос­ становить тот последний вечер. Ему не хо­ телось идти с Линтон в кино, но он согла­ сился, потому что это была линия наимень­ шего сопротивления. Очутившись ж е один на улице, он ужаснулся мысли провести с ней весь вечер. Мы располагаем тояьисо версией, но, возм ожно, Линтон сказала ему нечто такое, что переполнило чашу терпе­ ния. — Наверное. Что-нибудь вроде; вам н у ж ­ но перестать пить, а не то они вышвырнут вас на улицу. — И он не пошел к стоянке такси,— про­ должал Бэзил.— М ожет, он остановил про­ езжавш ую мимо машину и вдруг подумал; ему вовсе не надо к ней возвращаться и терпеть ее весь вечер. В какой-то степени — опять линия наименьшего сопротивления. Вместо того, чтобы вернуться и извинить­ ся, в конце концов, что-нибудь придумать, он просто-напросто уехал, не сказав ей ни слова и избавив себя от неприятной сцены. Пока все в его характере. Он был не про­ тив причинит ей боль, но не хотел при этом присутствовать. Люди, лишенные вообра­ жения, всегда так поступают. — Но почему он не поехал домой? — Он знал — Линтон позвонит ему. Она ведь так и сделала. М ож ет быть, он поехал в бар и там напился. Если бы Линтон была с мим, он не м ог бь] этого сделать, не вьь- зваа сцены. — Но потом он м ог поехать домой? — Думаю , пока он сидел в баре, пред­ ставил себе, какое его ждет будущее, если все останется по-прежнему. И тогда... Тог­ да, я думаю, он сделал последнюю попыт­ ку избежать за 1 сасьша 1 В 1 шего его кошмара. Он взял такси, приехал на Центральный вокзал и взял билет до Стрэдфилда. — Почему до Стрэдфилда? — Он поехал туда ночью, пото.му что жаждал немедленной помощи. Боялся ждать, боялся, что его решимость угаснет. К том у же, он был слиш ком пьян, чтобы беспокоиться, пустят его в клинику или нет в середине ночи. Было темно, и от станции он шел пеш ком по шоссе. Тут его сбила машина. Удар пришелся по голове и дал ему как раз то, что он искал с тех самых пор, ка к убил жену,— нирвану. С какой благодарностью, долж но быть, его созна