Сибирские огни, 1989, № 10

хочу узнать профессиональное мнение о писательских способностях Амоса. Обвине­ ние я уж е выслушал в лице Эмметта Эйве­ ри, теперь хотелось бы послушать защиту. — Леппи поможет в этом лучше меня. — Она в первый раз назвала — Леппи. — Определять количество золота в само­ р о д к е — его профессия. Я ж е всего-навсего жена издателя. — Я думаю , Ам ос был великим челове­ ком ,— сказал М орис.— Его оригинальность, возм ожно, результат полной независимости мышления. Я был смущен и заинтригован с самого начала. Теперь я думаю , все объ. ясняется е го амнезией. Это был зрелый и, несомненно, образованный человек, зна­ чит, его м озг должен был сохранить все плоды образования, но избавить себя от эмоциональной памяти, условностей, пред­ рассудков, пристрастий, словом, всего то ­ го, что наполняет нас. Он был вроде лупы из идеально отполированного хрусталя и видел все до мельчайших деталей. У ос­ тальных людей м озг напоминает вогнутое и подкраш енное стекло, которое искажает цвет и ф орм у всего, что видит человек. Эй­ вери однажды назвал Амоса бесчеловеч. ным, но мне кажется, он был сверхчелове­ ком . — Тогда почему другие критики, напри­ мер, Эйвери и Киттеридж, относятся к не­ м у совсем иначе? — Так уж им положено,— сказал, улы ­ баясь, М орис.— Поймите, одни становятся критиками, потому что в них есть что-то садистское, д ругие становятся садистами, потому что они критики от рождения. Бы- вает так и так. Садизм критика — это пр о ­ фессиональная болезнь, как шахтерский си­ ликоз. — Но вы тоже критик,— возразил Бэзил. — Долж!Н 10 лн это мешать моей объек­ тивности по отношению к критике — как виду искусства? — рассмеялся Лептон. — По-вашему, психология критика похо­ жа на психологию убийцы? — спросил Бэ­ зил. Слово «убийцаьь внесло некоторый холо­ док, последовала пауза, потом Лептон улыбнулся, как улыбается шахматист, ко то ­ рый видит на несколько ходов дальше пр о ­ тивника. — Психология критика больше похожа на психологию отравителя. Он не убивает, а всего лишь уродует и пытает. Это больной человек. — Почему, Мсрис? Вы это серьезно? — не выдержала Филиппа. — Разве вы, Филиппа,— криво усмехаясь, сказал он,— до сих пор не поняли патоло­ гичности критики. Критик — это больной человек, потому что литератор, и живет разрушением литературы, он — ка к птица, разоряющая собственное гнездо, а это — извращение. Если он честный человек, как я, то признает, что предпочел бы созда­ вать, но... не может. Вот он и преобразовы ­ вает свой крах в агрессию, но в книж ном м ире агрессию называют критикой и за нее платят деньги. Даже если критик хвалит книгу, все равно разрушает, потому что нуж но разложить ее на составные части, чтобы узнать, как она живет. Анализ проти- вопо'ложен синтезу, ка к жизнь противопо­ ложна смерти. Биологи уж е изучают под м икр о ско п ом живую материю, сохраняя ей жизнь, но к н и г а - э т о такой хрупкий о р ­ ганизм, что критик, разлагая ее на части, убивает кни гу прежде, чем кладет под м икроскоп. Никакая питательная среда не сохранит ж изнь параграфу, вырванному из контекста, а так ка к даже самые плохие критики любят литературу, то все мы по-, хожи на тех лю'бителей животньих, которы е вынуждены заниматься вивисекцией, что­ бы заработать себе на жизнь. — Значит, вы все ж е приносите пользу как литературные мусорщики? — подска­ зал Бэзил. — Ну, мы, бывает, хвалим плохие кн и ­ ги и осуждаем хорошие,— возразил Леп­ тон.— Мы слиш ком следуем литературной м оде, и нам труд но этого избежать. А кто любит ястреба? Нет, Биллинг, кр ити к — это не м усорщ ик. Критик — это человек, которы й столь впечатляюще оправдывает свои симпатии и антипатии, что непрофес­ сионал думает, будто он размышляет, ис­ следует, а не оправдывает. Эмметт Эйвери никогда не признается, но я так ж е искре­ нен в своей неискренности, ка к Сент-Бёв... Интересно, насколько Эмметт в своей статье прав? Знать бы, кем в действитель­ ности был Амос, но мы этого никогда не узнаем! — Узнаем,— сказал Бэзил. — Бы так думаете? — М орис бросил на 'з^ и л а острый взгляд. — Мы уж е знаем, что он был врачом, что приехал с Запада, он пил и был женат на шотландке с каштановыми волосами, умерш ей лет пять назад. Она очень любила шить, а звали ее Гирзель. — Эмметт рассказал мне о наперстке, во­ лосах и обручальном кольце,— сказал М о ­ рис,— но ка к вы узнали, что он был вра­ чом? — Несколько фактов сразу навели меня на эту мысль. Только врач или студент-ме­ дик м ож ет так точно и бы стро назвать островки Лангерханса, как это сделал он, когда мы играли в «две трети призрака». Кром е того, когда нас познакомили в тот вечер, он сказал, что читал м ою книгу «Психопатология политики». М не кажется, это — его настоящая память, потому что она интеллектуальная, а не интимная, ведь его амнезия была частичной. Несколько лет назад эту книгу включили в список д оп о л ­ нительной литературы для некоторы:х ме­ дицинских школ, а больше ее никто — это вам подтвердит Тони — не покупал. — Слиш ком выборочно для памяти,— сказал М орис.— М ожет, он обманывал нас, чтобы скрыть что-нибудь позорное из свое­ го прошлого? — Д умаю , нет. Амнезия всегда вы бороч- на, даже если ее причина чисто ф изиче­ ская. Некоторые повреждения мозга могут давать немоту, а одна из ее ф орм настоль­ ко выборочна, что распространяется лишь на какие-то определенные части речи. Ам ос Коттл, кото р о го вы знали,— не о б ­ манщик. Он был мертв только в эм о ц ио ­ нальной сфере, во всем остальном — со ­ вершенно нормальный.— Бэзил печально улыбнулся.— Как жаль; он был пьян, когда мы с ним встретились. Алкоголь настолько затуманивает истинную личность, что для меня он все равно ка к совершенно незна­ комый человек. Бее пьяные похожи друг на друга. Д р уго е дело, вы. По крайней м е ­ ре, один из вас неплохо знал его.— Глаза