Сибирские огни, 1989, № 9

удаются на славу: легкие, светлые вечера, к и мы пг-о переходит из рук в руки, поются песни нашей молодости, и мы все молодеем, и жаль расходиться... т т п р п ж ^ ^ ^ случается, что неприятностей в жизни больше, чем может мичм душа сидящих за столом меланхоликов,— воцаряется песси- , и даже сангвиники не в силах что-либо изменить в настроении ныр^бр^*^’ помогают ни анекдоты, ни гитара — расходятся все мрач- , знадежные, хмельные. Тогда и я, перемывая посуду и нещадно ко­ лотя ее, впадаю в транс, в критику, в придирки к мужу, начинаю вспоми­ нать всю подноготную этих бородатых, лысеющих, этих опустошенных, никчемных, этих безответственных, бездеятельных людей... п и один из них, думаю я о гостях в такие критические вечера, не работает в шахте, не пашет землю, не лезет на строительные леса — все сидят в тепле, в свете, в кабинетах, в лабораториях, никто из них не сма­ хивает пот со лба — они, поди, жеста такого не знают! И что ж это они рыхлые, как треснувшие кувшины,— того и гляди, развалятся от любой чепухи. Дерганые, нервные, приходят домой — надо знать, что сказать и как сказать, чтоб не раздражать, не ранить... Ах, они работали, ах! Потом уборщицы выбросят из корзин следы их деятельности, вынесут в мешках во дворы солидных учреждений и сожгут в железных ящиках — горы исписанной бумаги... А то какая-ни­ будь «тетя Маша» забудет спички захватить — тогда ветер разнесет де­ ловые бумаги, и весной, когда сойдет снег, в=ся округа будет завалена этим хламом. И наши мужчины с тростинками в руках выйдут на суб­ ботник собирать мусор, плоды своих зимних кабинетных трудов. Не сгибая спин, станут накалывать бумажки на кончики тростинок и складывать в казенные полиэтиленовые мешки. Вот и круг замкнется! Так что порой, после печальных мальчишников, когда гнев мой раз­ растается по мере накопления битых тарелок в углу кухни, я мыслен­ но перехожу к обобщениям, и мне начинает казаться, что орудием и продуктом производства у моих знакомых мужчин — чем-то таким, глав­ ным, ради чего они встают по утрам с постели и вокруг чего вертится всё в их жизни,— служат бумага и полиэтилен, а остальное — только об­ слуга при этих двух вещах. И тень такого настроения долго пребывает в углах нашего дома... Но и приятные мальчишники все чаще стали вызывать смуту в мо­ ей душе. Конечно, стареющим, грустящим парням нужно общение. Но почему — вот так? С портфелями, набитыми бутылками, после рабочего дня, когда каждого — кроме Семена пока еще! — ждут дома... Ну, где-то клубы есть для светского общения, у нас их нет, но об­ щаться можно и по-другому! Вот Никита второй год квартиру ремон­ тирует, никак не закончит,— собирайтесь на мальчишник да и помогай­ те! У Гиви дачный участок ивняком зарос, а хозяин в вечных морских экспедициях — чем не раздолье для дружеских рук! Покорчевать бы за ­ росли на болоте, может, и тупиковые цивилизации легче осмыслятся. Нет, что-то тут не так, все чаще думаю я н в хорошие, и в плохие вечера... Не 'го с нашими мужиками творится... ЭКСПЕДИЦИЯ ЗА ТРИ МОРЯ Матработы не шли. Не подумайте ничего скверного: речь идет о ра­ боте нашего математического звена в далекой морской экспедиции. Где-то на третьи сутки пребывания в море в судовой ЭВМ оконча­ тельно что-то сломалось, и хотя наши коллеги-технари день и ночь чини­ ли ее, а геофизики опускали на дно аппаратуру и самописцы записывали кой-какие нарушения стабильности земной коры,— без матобработки данных дело стояло, считай, на месте. Дни шли. Мы портили аппетит дистиллированной, обильно потреб­ ляемой водой, портили желудки острой приправой к флотскому борщу, портили нервы в тесных каютах, самописцы гнали дорогую ленту, запи