Сибирские огни, 1989, № 9

МАЛЬЧИШНИК о, сегодня опять назначен мальчишник в моем доьму! Нельзя з а ­ держиваться в конторе, ни на минуту; пусть хоть собрание, хоть засе ­ дание, чуть часы приблизятся к шести, я за сумку — и домой. По дороге во все магазины: где пучок зеленого луку ухвачу, где пакет с тестом, где замороженную овощную смесь. Все на бегу, все не глядя, потому что за те пятнадцать минут, что мне бежать до дома, надо рещить, что ста­ вить на стол в 19.00. Уж тут уважаемый Похлебкин не поможет с его тонкими советами, как мыть овощи или готовить благородные соусы. Впрочем, на этот раз мальчишнику (или мне) повезло — задержалась в холодильнике утка, сыр в банке, а на антресолях — консервы НЗ. Парни придут после работы, голодные, вина принесут много. И вот, чтоб часов через пять они ушли из моего дома, а не выползли,— я и кру­ чусь. Потому что это дурной т о н— когда из интеллигентного дома вы­ ползают; за моим домом такого не водится. Мальчишник назрел. Гиви вернулся из морской экспедиции, Ни­ кита опять сменил место работы, Семен написал очередное заявление в местком, требуя квартиры. Мой любимчик Саня сочинил новую песенку, а могучий Владик узнал свежие истины об экстрасенсах, о тупиковых цивилизациях или еще о чем-то таком, о чем сегодня говорят,— и, пере­ полненный информацией, прямо трещит по швам в ожидании слу­ шателей. Мальчишник назрел, а я самая терпеливая из жен, потому он назна­ чен нынче в моем доме. Больше десяти мужчин сегодня не соберется — погода сырая, кое- кто уже сражен ОРЗ, кто-то в отъезде... Но и десяти хватит вполне. На все хватит. И чтоб опорожнить два портфеля бутылок — пьют только качественное вино, тонкий народ, цивилизованный, и чтоб съесть все съестное в доме, и чтоб переговорить на все животрепещущие темы (см. выше) и вспомнить песни всех бардов. Е ^ и бы на мальчишнике поприсутствовал психолог, то и ему хва­ тило бы этого десятка — даже для написания диссертации. Все типы темпераментов здесь налицо: и легкомысленные сангвиники, и душе­ раздирающие меланхолики, и прелестные флегмы, и жгучие холерики, да еще и разные промежуточные варианты. ...Я включаю всю электромеханизацию своей кухни: мясорубку, рез­ ку, взбивалку, но, однако, не успеваю до прихода первых мужчин. Они являются по двое, застенчиво пожимают мои свободные от теста локти, снимают обувь и проходят в комнату — к магнитофону и книгам. Сла­ ва богу, все свои люди, их не надо развлекать. Полистав книги, по­ щелкав телевизором и порывшись в пленках и пластинках, каждый най­ дет что-то такое, о чем можно будет потом поговорить за столом. Иногда я с ужасом думаю: о чем говорили меж собою мужчины раньше, когда не было хоккея на голубом экране и стеллажей с книга- ми. Откуда черпали, несчастные, информацию для мыслей и разгово­ ров? Неужели брали из жизненного опыта? ^ На кухне мне ^помогает всегда только Семен — единственный ста­ рый холостяк в этой честной компании. Пропаду, если он женится! А чув­ ствую, скоро это случится: не потому, что Семен влюблен, а потому, что ему в конце концов надоест просить у месткома квартиру. Для холостя­ ка, если ему даже за сорок, один путь уйти с общежитской койки — же­ ниться. Так что чует мое сердце: на очередном мальчишнике резать хлеб, сыр и колбасу буду уже я сама. И все-таки есть одно дело, которое мне никогда не доверяют: откры­ вать бутылки. Не то, чтобы гости очень уж любили выпить — мне ка­ жется даже, что пьют они без особого желания, уламывая и подбадри­ вая друг друга,— ведь парни далеко не молоденькие, и патологий нако­ пилось в организмах изрядно: то печень, то сердце, то давление. А с удо­ вольствием открывают они бутылки потому, что считают это делом чис- •го мужским и престижным. Правда, если подать им штопор.