Сибирские огни, 1989, № 9

— Зафиксировано: требуем новую баню с сауной. Будет она у вас лет... через двести. Только что же это мы, братцы, все о том же, как и при застое,— жилье, баня, пивной ларек! Перестройка же! В самой партии перестройка в том числе! Всей политической системы! Что на­ пишем по этому вопросу? Предлагайте! Только шире шаг, капитаны! Дерзайте. Что-нибудь всесоюзное, глобальное. Не только касающееся капитанов енисейского флота — всего народа советского! Ну, например, свобода слова, митингов, шествий, газеты беспартийные... Что вот ты, капитан Валерий, предложил бы? Ты состоишь в партии? — Состою. Тут все члены партии. — Замечательно! А как, товарищи коммунисты, насчет того, чтобы генерального секретаря выбирать прямо? Чтобы всем народом, коли партия правящая? — Генсека всем народом? Не по уставу... — Так изменить устав! Перестройка же!.. — Изменить? Устав? Что-то вы, товарищ писатель... не в ту степь. Мы, конечно, вас уважаем, и возраст у вас... А вы, извините, член партии? — Нет. — А почему? — Я вообще против всяких партий, я по нутру своему бес­ партийный. — Анархист, что ли? — Ну, мужики, чудно у вас все получается: не в партии, значит, анархист. Тогда в стране еще минимум двести миллионов анархистов. Если хотите знать, по своим убеждениям я беспартийный борец за бес­ партийную перестройку. — Не позволю!!! Молчать!!! — Это вскочил, блестя потной лысиной, Евгений.— Молчать, говорю!!!— уже верещал он, тряся нижней че­ люстью.— Не позволю!!! Все молчали, а Евгений кричал, стуча кулаком по столу, на кото­ ром каталась пустая бутылка. — Не па-а-зз-зволю!!! — Почему он кричит? — растерянно оглядываясь по сторонам, спрашиваю я. — А, мужики? — А в Карское море с камнем на шее?! С кормы?! Не хотели?!! Я переводил глаза с одного лица на другое. Хорошие все лица, мо­ лодые, мужественные, честные. Мой капитан Сергеевич по-детски сбы­ чился, не ответив на мой взгляд. Отвернулись, не глядели и другие, д а ­ же балагур капитан Валерий, звавший меня на свой корабль. Молчал балагур-затейник, впервые за весь вечер безмолвствовал, как рыба. — Камни, мужики, есть на причале,— говорю я. — Хорошие камни, а уж веревку сами поищите. Я буду в каюте, дверь не заперта. ...Я лежал на спине с открытыми глазами. Взвывали моторы кранов, доски настила барабанили под колесами самосвалов. Была ночь. Порт работал. Часа два я, не переставая, смеялся. Никогда еще не было мне так весело... БУХТА МЕДУЗА Все это вздор, конечно,— камень на шею. Евгений — ничтожество, местный функционер из бывших, но я все-таки не раздевался, чего-то ждал, прислушиваясь к шагам в коридоре. Нравы лагерного Севера, мораль колымского гулага, боже, мы д а ­ же не подозреваем, как они живучи в нас самих! Не только поколения старших успели ими заразиться и поколения новые. Евгений визжал, стучал по столу, а молодые капитаны молчали, ни один из них пальцем не пошевелил в мою защиту. Отворачивались, прятали от меня взгляды... А если бы Евгений начал расстегивать кобуру нагана?