Сибирские огни, 1989, № 9

двигатель с насосом, дождевальную уста­ новку, отвел землю под овощную планта­ цию. В разгар монтажных работ был снят с должности «за самоуправство», но вскоре восстановлен решением общего собрания колхозников. Считал долгом сельского интеллигента своим примером показывать людям, как можно красиво и удобно жить в деревне. Несколько лет строил себе невиданный еще «Дом нового Быта», в котором помимо из­ вестных горожанам удобств планировал удобства сельские — оранжерею с лимона­ рием, домашний агрокабинет и гимнастиче­ ский зал для трех своих мальчиков. Не принимал ни от кого скидок себе на инвалидность, лихо водил машину по уха­ бистым проселкам одною рукой. Тяжело переживал несправедливую кри­ тику, болел и в такие дни видел все^ в трагическом свете. Не смог однажды выйти из этого состояния, решил, что он для всех обуза... Ему было 47 лет. Алексей Поликарпович Лысенков в Оте­ чественную набирался всяческих хворей в ленинградских болотах, был тяжело ранен. Кое-как отлежавшись в госпиталях, же­ ланного увольнения из армии не получил. Как образованного офицера его направили в распоряжение военкомата, там определи­ ли военруком в школу. А он каждый сво­ бодный час старался провести в поле за околицей села, мял в пальцах землю, вды­ хал запах поспевающей ржи... В конце кон­ цов уговорил генерала — отпустили домой, в Сибирь. О коварстве Барабы с ее хрупким балан­ сом воды и соли, пахотной земли и болот написано много специальных статей, на этой теме «срезался» герой романа сибиряка Сергея Залыгина, между прочим, профессор. Совхозный агроном Лысенков сделал почти невероятное на своей земле: он «по­ прятал» солонцовые пятна, натащив на них земли с соседних участков и удобрив наво­ зом. И те же поля стали давать втрое от­ менного зерна против прежнего. На это уш­ ло десять лет его жизни. Но такая работа не старит агронома. Хуже было, когда пришлось прятать от вельможных дураков и профанов и лучшие свои замыслы, и сами плоды неусыпных трудов, которыми мог бы гордиться. Совхоз «Первомайский» — племенное хозяйство высокоудойного молочного скота, полноценные корма для него вопрос жизни. Лысенков сеял многолетние травы, а его обязывали занимать лучшие земли под ту же кукурузу и конские бобы; шла великая война с «травопольщиками». Прятать криминальные посевы люцерны надо было дважды: в отчетах и на мест­ ности. За искажение отчетности отвечали купно все специалисты во главе с директо­ ром. Как ни то, а легче, есть чувство лок­ тя... А вот убирать подальше с глаз сеяные травы, выращивать вдоль дорог, по которым возят начальство, сплошные полосы из «законных» культур, да еще и сопровождать его в этих поездках, давать нужные поясне­ ния — это почти целиком ложилось на главного агронома. Алексей По;.; 1 карпович был человек ис­ ключительно совестливый и порядочный, по природе впечатлительный, вся эта антира­ бота день за днем истончала его нервную систему. Напоминал о себе и фронт. Он умер от инфаркта в 54 года. Еще печальнее будет список потерь среди «хозяев». В этой группе тоже шесть имен; один директор совхоза, четыре председателя колхоза и один бригадир. В живых сегодня только двое. О них скажу позже, а о тех, кто не дожил до наших дней, надо говорить как об ушедших безвременно. Пенсию по старости не выслужил ни один. До сих пор не укладывается в голове, как мог так внезапно умереть в свои 56 знаме­ нитый алтайский бригадир Александр Алек­ сандрович Беккер? Это случилось в 1978-м, узнал из некролога в газете. Какая там «тяжелая болезнь»? Да, путь советского немца Беккера к всесоюзной славе, к Звезде Героя и делегат­ ским мандатам на два партийных съезда прямым и светлым не назовешь. Годы войны он пропахал трудармейцем- шофером на тяжких дорогах Крайнего Се­ вера. Вернувшись в свою глинобитно-земля­ ночную Романовну, бывший Блюменталь, основанную его предками в Алейской степи еще в начале века, он должен был вплоть до 1955-го соблюдать наложенный на всех здешних немцев с войною режим «спецпе- реселенцев». За Александром Беккером всюду ходил газетный эпитет «хлебного бригадира». Он неизменно брал с гектара пшеницы вдвое- втрое больше среднего по району и краю, сам определял агротехнику и тактику дей­ ствий на каждую хозяйственную кампанию, смерть как не любил рекордов выработки, но не было случая, чтобы он не убрал уро­ жай на золотые две-три недели раньше других, вовремя уходя от безнадежной октябрьской распутицы и катастрофических снегопадов. Он никогда не клял погоду, но приговаривал: «не бойся пло.хого, за пло­ хим обязательно придет хорошее, чаще задумывайся, когда уж слишком все хоро­ шо...» Все его высказывания о земле, хлебе и человеке начинались и заканчивались од­ ной энергичной фразой: «Работать надо!» Й что любопытно: не имея, видимо, воз­ можности предписывать мастеру урожаев, как пахать-сеять, официальная пропаганда приписывала ему те агроприемы, системы, новации, какие были в данный момент у нее в чести и якобы находили наилучшее применение в бригаде Беккера. Получалось, что он бездумно хватался за любую реко­ мендацию, все делал в точности, как было велено, потому-де всегда впереди. Но это не могло быть правдой уже хотя бы потому, что рекомендации и установки непрерывно менялись, причем каждая новая отрицала предыдущую, бежать за ними вприпрыжку умный хозяин не мог. Как я теперь понимаю, в бригаде Беккера уже тогда, на рубеже 70-х, были все приз­ наки дисциплины, организованности, хозяй­ ского отношения к земле и личной заинтере­ сованности каждого в конечном результате, какие мы видим сегодня в лучших подряд­ ных коллективах, насчитывающих 3—4, мно­ го 7 человек. Этого алтайского богатыря хватило на большую комплексную бригаду. Богатырь он был и в прямом смысле сло­ ва, Мог в одиночку, растолкав четверых, поднять железное колесо от трактора, мог