Сибирские огни, 1989, № 9

с незапамятных времен, но в их затею с агентством не верил. У них не было денег, чтобы выжить и закрепиться в деловом ми­ ре. — Ни гроша,— вставил Гас. — До этого,— продолжал Тони,— он мне приносил сборник рассказов, но их можно было печатать только как пародии. Я отдал рукопись одной из наших девиц, которую натаскивал на «первого читателя». Элегант­ ной девице, дочери одной богатой прия­ тельницы СЬилиппы с Уолл-стрит. Написан, ный ею отзыв был достаточно прохладным. Девушка хорошо училась на курсах анг­ лийской литературы, и ее отношение ко всем без исключения рукописям было од­ нозначным. Она исправляла грамматические ошибки и вымарывала любое необычное слово. Но она была грамотна и не нужда­ лась в деньгах. Однако, поручая ей руко­ пись, я рисковал. — Так Гайд отверг Пруста,—■задумчиво проговорил Лептон.— У кого он тогда ра­ ботал? У Хаччетта или у Галлимарда? — К несчастью,— продолжал Тони,— эта девица была намного образованнее нашей публики, для которой мы работаем, и мне приходилось внимательно читать ее отзы ­ вы. Первую книгу Амоса она оценила на «читабельноьь, но ее так и подмывало вы­ черкнуть все «чертовски», уменьшить коли­ чество «я бы» и «он бы» и заменить такие выражения, как «лезть на рожон», не «под­ вергать себя опасности». Ее преподаватели могли гордиться своей ученицей, но какой пехотинец стал бы говорить на ее безуко­ ризненном языке? Кроме того, рядом с каждым неприличным словом она ставила знак вопроса. Если она писала «читабельно», я всегда просматривал рукопись сам. Вечером я захватил ее домой, но Фил устроила вече­ ринку, потом нашлись еще какие-то дела, и я вспомнил о ней только через три не­ дели. Мне позвонил Гас, и так как я чувст­ вовал себя виноватым перед старым дру­ гом, то в тот же вечер сел ее читать. Я еще подумал, что бы мне сказать Гасу, ес­ ли рукопись покажется мне не годной. Так вот.— Тони вздохнул.— У нас в Ман- хэттэне не было жаворонков, да и небо никогда не радовало голубизной, но я чи. тал всю ночь. Уже фургоны с молоком по­ ехали по улицам, а я все читал. Признаюсь, я уже тогда подумал: эта книга будет бестселлером. За завтраком я рассказал о рукописи Фил. Она очень обрадовалась, потому что всегда любила Гаса и Мег и знала, как им трудно приходится. Она на­ ливала в чашку кофе и вдруг сказала: «По­ чему бы не назвать роман «Никогда не зови к отступлению»? Ведь он о войне. А «Грозди гнева» уже было». Сначала я не понял, а потом до меня дошло. — Роланда рог трубил, что никогда не даст сигнала к отступленью...— промурлы­ кал Лептон. — У меня дрожь пробежала по спине, и я сказал Фил, какая она молодец. При. дя в контору, я тут же позвонил Гасу и попросил его назначить автору встречу ча­ са на три. Не прошло и пятнадцати минут, как Гас мне перезвонил; у него возникло какое-то затруднение. Он хотел немедлен­ но прийти ко мне. Когда я его увидел, мне показалось, что он похож на умирающую Венеру. — И не удивительно! — воскликнул Гас, — Понимаете, рукопись пришла по почте, и в обратном адресе не было ничего не­ обычного. Я узнал номер телефона и поз­ вонил. Мне ответил приятный женский го ­ лос: «Уиллоуз. Доброе утро». Я сказал, что хотел бы поговорить с мистером Коттлом, и в ответ услышал; «Пациентам не разре­ шается пользоваться телефоном. Вы мо­ жете навестить мистера Коттла в наши приемные часы, от двух до четырех». На мой вопрос, куда я попал, она ответила: «Это клиника. Вы родственник или зна;ко- мый мистера Коттла?» Я назвал себя, и де­ вушка посоветовала мне обратиться к доктору Клинтону. Что я и сделал. У док. тора Клинтона был высокий бесстрастный голос. Так. наверное, бог говорит с бу­ кашкой. Он сообщил мне, что Уиллоуз — клиника для нервнобольных. Большинство его пациентов — алкоголики из обеспечен­ ных семейств, но у него есть и несколько бесплатных пациентов, чья болезнь инте­ ресна для него с профессиональной точки зрения. Больным разрешается рисовать и писать, так как это полезно в качестве тру­ дотерапии. Да, он посоветовал Амосу Коттлу написать книгу, но не знал, что тот отослал ее агенту. Должно быть, ему помог кто-то из посетителей. Дальше стал рассказывать Тони; — Кончилось тем, что мы с Гасом в тот же день поехали в клинику. Я знавал из­ дателя, который опубликовал книгу чело­ века, сидевшего в тюрьме, и не видел при­ чин для беспокойства. К тому же, я бы сам отправил в больницу некоторых из­ вестных писателей, так почему бы не сде­ лать известным того, кто уже там находил­ ся? Сначала мне хотелось побольше уз­ нать об Амосе Коттле, и мы пошли к док­ тору Клинтону. Он очень удивился, услыхав, что мы хо­ тим издать роман Амоса, и обрадовался. Мне кажется, он гордился; вылечил Амоса, да еще настолько, что тот смог написать книгу. Я спросил его, чем болен Амос, но он стал запинаться и мямлить, пока я не заявил: я должен знать правду. Мне хоте­ лось знать, будет ли Амос в состоянии пи­ сать еще, или это, так сказать, одиночный выстрел. Клинтон сказал, что не привык говорить о болезнях своих пациентов с посторонни­ ми, но в данном случае его оправдывает необычность ситуации. Потом он расска­ зал; около двух лет назад Амос, весь ок­ ровавленный и с раной на голове, брел по шоссе, когда на него наткнулся полицей­ ский. По следам шин неподалеку опре­ делили — какую-то машину занесло, и она наехала на Амоса. Одежда на нем бы­ ла вся в грязи. То ли от удара, то ли по­ тому, что был пьян, но Амос был в со с­ тоянии невменяемости. Полицейский утвер­ ждал: Амос долго шел посреди шоссе, и его все объезжали, но одну машину за. несло, и она сшибла Амоса. Водитель, ве­ роятно, испугался и удрал. Его так и не нашли. Это произошло четырнадцатого ок­ тября 1950 года. Амоса привезли в ближайшую больницу. Врач поставил диагноз; сотрясение мозга,