Сибирские огни, 1989, № 9

— Не совсем так, но удивилась, конечно. И собиралась переубедить. До того момента, пока Синявский не заставил с микстуры пробу снять. — Синявский,— повторил вслед за нею Тиунов, ставя напротив этой фамилии вопросительный знак.— Синявский... Ты это... Ну, в об­ щем, на вот тебе бумагу, обрисуй коротко, как и где встречались. Подождал, пока напишет, потом спросил: — Твое-то какое мнение — как нам с ним? Лена пожала плечами: не ей такое решать. — Правильно,— согласился с ее молчанием Тиунов,— ты за нас думать не должна, это я так, для порядка спросил. Он походил, уставясь в пол, по кабинету, кивая в такт своим мыс­ лям, потом, без какой-либо видимой связи с предыдущим, сказал: — Слушай-ка, Елена распрекрасная, что бы ты сказала, если тебя в начальство произвели? — и, не дав ей времени удивиться, сообщил: — Шульц-то твой того, полную ясность в свою биографию внес: драпу дал... Так Лена узнала, что аптека Шульца стала отныне собственностью государства. А на следующий, буквально, день Лену действительно «произвели в начальство»: назначили на должность заведущей этой аптекой. Приш­ лось заняться, не откладывая, инвентаризацией имущества, составлени­ ем описи имевшихся лекарств, подготовкой заявки на препараты, каки­ ми надлежало пополнить запасы в первую очередь. Работа отняла полную неделю. Переведя дух, Лена забежала в ЧК. Точило ее, по-странному точило беспокойство о Синявском: как поведет себя на допросе, какой стороной проявится? Тиуыова не.застала — выехал по срочному вызову в Новониколаевск. Узнала об этом от Гаврилова — с ним познакомил Тиунов во время пер­ вого посещения. Гаврилов, похожий на нескладного подростка, был из числа красных командиров, выбитых из строя сыпняком, который работу в ЧК воспринимал как передышку перед «настоящим делом». — Уехал и запропастился,— пожаловался он на Тиунова, усадив Лену на клеенчатый диванчик. — Наказал мне с твоим поручиком разобраться, так мы это... — Арестовали? — Расстреляли. — Как? — вскочила она.— Так вот сразу? — Нет, мы, само собой, допросили его, не так вот с бухты-барахты. — И что говорил на допросе? — Что они все в таких случаях говорят: служил в белой армии по долгу присяги, которую дал до революции, к зверствам причастен не был. А еще называл себя патриотом России, говорил, будто помогал по силе возможности нашим избежать ареста... Да что с тобой, ты вся белая стала? — Это я,— с трудом выговорила она,— это он и мне... А я... Гаврилов все понял, испитое лицо его болезненно скривилось, он об­ хватил горячими сухими ладонями ее голову, прижал к груди. — Как это все, а? Лена молча глотала слезы. Рита в той предсмертной записке заве­ щала ей свою долю счастья, но она не знала — не могла знать, что на пути к счастью еще столько испытаний. Шел 3-й год Революции... Геннадий Никитович Надерин родился в Забайкалье. Путь в литературу I . Падерин начинал с журналистики, проработав немало лет в газетах «Же- мзнодорожник Кузбасса», «Гудок», в журнале «Сибирские огни». Участник Великои Отечественной войны. Гатный труд и заслуги в литературе отмече­ ны многими правительственными наградами. Автор книг «Обвиняемый — страх», «Шахматы из слоновой кости», «На лезвии риска», «Вверх по реке времени» и др. Лауреат премии имени Гарина-Михайловского Член Союза писателей. Живет в Новосибирске.