Сибирские огни, 1989, № 8

в ЧАС ФРОНТОВОЙ НЕДОЛГОЙ ТИШИНЫ... Владимир ПУГАЧЕВ в МЕДСАНБАТЕ Очнулся я в палатке медсанбата, Услышав сердца собственного стук. Глаза слепила белизна халата. Как будто я в сугроб Свалился вдруг. Горела рана. Тело боль терзала. Качался лампы яркий огонек, — Терпи, сыночек, — Врач-хирург сказала,— Достанем пулю. Потерпи чуток. Был нежным голос, А глаза грустили. Далеко где-то шел на убыль бой. И я на миг Всех матерей России ^ В одном лице увидел пред собой. ...Немало зим и лет Прошло с той ночи. Но если снова в плен берет недуг, Я слышу голос: — Потерпи, сыночек! И боль сама собой проходит вдруг. БАЛЛАДА О КОМБАТЕ Бой затянулся... Громыхали пушки. Чадил изрытый бомбами лесок. У неприметной польской деревушки Наш батальон На черный снег залег. Дышала смертью дымная округа. Стучал по каскам раскаленный град. Нам приходилось туго, очень туго. Но в этот миг поднялся наш комбат. — Вперед! Сынки! За мной! — И за комбатом. Как будто впрямь нам был отец родной. Мы враз рванулись в зарево заката. Чтоб завершить победой трудный бой. А поутру, когда заря вставала. Наш батальон на запад уходил. Березовая роьца догорала, И ветер теплый пепел разносил. Мы задержались лишь у крайней хаты. Запомнив свежий холмик у сосны. Где схоронили своего комбата В час фронтовой недолгой тишины. Борис ИВАННИКОВ в ГЛУБИНАХ ПАМЯТИ... Был грозный час — от вражьего налета Стал черным солнца раскаленный шар. Мы выпускаем в небо самолеты. Стрельба и взрывы бомб, огонь и гарь. Разлит бензин, бежим мы через пламя. Все шире огненные языки. И видим — над горящими ручьями Взлетают в небо наши «ястребки». В глубинах памяти событья эти С годами отступают как бы в тень. Но стоит мне любой огонь заметить, Я сразу вспоминаю черный день. Тот страшный бой, бензиновое пламя. Те огненные злые языки. И вижу — над багровыми ручьями Взмывают в небо наши «ястребки»...