Сибирские огни, 1989, № 8

Молодой писатель улыбнулся: — Вам это, т ак сказать, на какой предмет? Любезный товарищ расхохотался. — Нет, нет, я просто так, из любопытства, из литературного любо ­ пытства. Мне это дело, видите ли, очень хорошо знакомо. Молодой писатель ответил: — В наше время не нужно участвовать в расстрелах для того, чтобы описывать их. Теперь в каждом доме вспоминают, рассказывают. Пи с а ­ телю надо только слушать, комбинировать, концентрировать. К тому же, писателю совершенно не обязательно делать самому все то, что он опи­ сывает. Любезный товарищ покачал головой, задумался. — Ну, если не делать, то хоть посмотреть... Знаете что, приходите ко мне, я вам все покажу. У молодого писателя запершило в горле. Он долго откашливался. Потом сказал чужим голосом: — Хорошо. Приду. Мостовые и тротуары были смазаны черным густым маслом. Ветер рвал с бульваров багровые листья. Н а стынущей грязной жиж е они л е ­ ж а ли нерастекающимися кровяными лужицами. Молодому писателю бы­ ло холодно в тонкой шинели. Тяжелые красноармейские ботинки его в я з ­ ли в грязи. Он очень долго ходил по городу и, в конце концов, решил: все улицы ведут в белый трехэтажный каменный дом. Он вошел. Любезный товарищ встретил его в своем большом светлом кабинете. Писатель попросил показать ему альбом с фотографиями тех, кого уже нет на земле. На столе появилась большая книга. Гость и хозяин долго пе­ релистывали ее страницы. На них смотрели люди, задыхающиеся от страха. Их лица были перекошены, глаза расширены. Казалось, что чья- то невидимая рука сжимает им глотки. Иногда мелькали люди с наиг­ ранным, неискренним спокойствием на лице. Любезный товарищ и моло­ дой писатель задержались на фотографии человека в белой русской ру­ башке. Его лицо не было искажено страхом, но к аж д а я черточка на нем была скована глубочайшей тоской. Сидел он на стуле с высокой и пря­ мой спинкой так, как будто у него вынули позвоночник. Его тело, раскис­ шее, изогнутое, едва держалось. Любезный товарищ встал, закрыл кни­ гу, потянулся, прошелся по кабинету. — Д а , никто не хочет умирать. Молодой писатель молча кивнул головой и попросил показать, как они падают. Любезный товарищ стал к стене лицом и показал. Потом он рассказывал, как они стонут, ка к переплетаются у них ноги, что гово­ рят, что кричат они в последнюю минуту. Писатель попросил показать ему то место, где они падают в последний раз. Любезный товарищ по­ звонил. Вошел человек высокий, в красных галифе, с большим револьве­ ром на поясе и молча застыл у дверей. — Сведи вниз. Высокий вопросительно посмотрел на своего начальника, потом на писателя. Начальник засмеялся. — Нет, нет, только покажи. — Зачем? — Он тебе объяснит. Лестница, ведущая вниз, велика. Д в а человека, спускавшиеся по ней рядом, успели договориться. Высокий, замедляя шаги, отвечал на вопро­ сы писателя. — Умирают хуже те, кто чином повыше или положением. Люди рядовые гораздо смелее, мужественнее. — ?.. — Бывает, плачут, молят о пощаде. ? _ — Ругаются, дерутся редко.