Сибирские огни, 1989, № 8

кл ады ва е т с места на место упитанных индеек. Я подумал. пере^,читыва- ет, нет, выбрал, оплатил, вышел. Сольвейг подошла к рыбному отделу; я, прячась з а колонной, тоже приблизился к застекленному прилавку. Мать моя ма тушка . Стерлядь. Д а , да, та самая , которая в кино на столах купчин толстопузых и обжор- протодиаконов! Не муляжи ли, подумалось. Нюхнул, чуть не лизнул живая, настоящая стерлядь! И окунь горячего копчения, и сиг морож е ­ ный, и пелядь, и корюшка, и омуль. И все это не одньш-двумя образцово- показательными индивидами, а навалом, ворохами. Подходи и бери, что на тебя смотрит! Моя Сольвейг долго стояла у прилавка, водя пальчиком по стеклу, но повернулась и ушла. Ничего не купила! Не понравилось. Подходили другие Сольвейги, советовались с продавщицами, выбрав, не спеша у к л а ­ дывали покупки. Я представил себе сказочный рыбный отдел в гастрономе Новоси ­ бирска. Или Омска. Или Томска. Или того же Красноярска. «Материко ­ вая» женщина, выхватив сверток из рук продавщицы , озираясь, будто он краденый, кинулась бы домой. И за телефон — звонить подругам: в таком-то гастрономе, там-то и там-то! Выбросили! Беги! Лети! Анюте позвони, Катеньку с собой захвати, в две руки на д в а чека ухватишь... И прилавок сказочный очистили бы в мгновение ока. Счастливцы спешили бы по домам взмыленные, раскрасневшиеся, но гордые... А тут? Тут никто не бежал, не хватал , всего было вдосталь. Нет при­ чин вибрировать: копайся, выбирай, сколько душе угодно! (Это, к а к з а ­ мечено, и есть самое любимое занятие всех женщин мира ). Но вот какой факт, свидетельствую я, и ф а к т этот абсолютно бес­ спорен: у женщины Дудинки есть деньги! Она не только может выби ­ рать, но и покупать! Все, что видит и хочет,— не это ли мечта любой женщины, начиная с прародительницы Евы? Но ведь это же почти что рай, ск аже т е вы. Д а , Д у ди н к а — рай, воплощенная мечта людская, но почему, зачем ,— подумал я,— устраи ­ вать рай за Полярным кругом, так далеко от мест, более пригодных для жизни и процветания наших Сольвейг? Почему бы нам не устроить рай для наших женщин на широтах, где им лучше и жи ть и детей ро ­ жать? ...В уличной толпе я снова ра зыск ал голову-ромашку и н еназойли ­ вой тенью последовал за моим синеглазым гидом. З аш л а на телеграф , отправила телеграмму, на крыльце почты встретила подругу, они долго разговаривали . Подруга, миниатюрная горянка со сросшимися бровями, схватила вдруг Сольвейг под руку, и они энергично заш а г али , ка к я понял, еще в одни врата благодати — в магазин. Я — за ними. Универмаг. Покупателей меньше, чем кассирш и продавцов. И здесь никто ни у кого не рвет из рук, толпа не давится с остекленелыми г л а з а ­ ми в очереди. В анфиладах залов я с трудом ра зыск ал моих знакомых дам , услы­ шав их голоса в з ал е верхней одежды с рядами пальто, шуб, меховых шапок. Самые дорогие дамские шубы упрятаны в плексигласовые са рко ­ ф а г и - к а р а к у л ь , белка, каракульча , манто из золотистой норки. Я г л я ­ нул на ценовую бирку, привешенную к норковому манто, и со см ешан ­ ным чувством страха и уважения отступил от саркофа га : пяти значная цифра, как говорится, впечатляла. «Жигули» новейшей марки с новей­ шими наценками. Но именно такое манто из норки и примеряла черно гла зая горянка, подруга Сольвейг. Манто миллионерши, президентки, рок-звезды! Господи! Неужели эта малышка з а р а б о т а л а астрономическую сум­ му, обозначенную в ценнике?! Т ак ая махонькая, ну ни капельки не похо­ ж а я на рок-звезду, тем более президентшу, на вид — конторский р або т ­ ник в ранге бухгалтера-экономиста, инструктора-инспектора! Оказывается, способна — и без какого-либо криминала! Средний з а ­ работок в Дудинке и Норильске — 500—600 рублей. У кого-то, понятно, больше-меньше, но в результате многократных н адбавок к средней 52