Сибирские огни, 1989, № 8

— и тогда д яд я Георгий говорит,— подхватил с улыбочкой Кирилл, — иди ко мне, поматросишь пару лет, ума наберешься, человеком ста­ нешь. — И что же? Получается? Ума набраться? — Не-а! Море не то место, где можно поумнеть. Скорее — наоборот. Помощники Георгия Владиславовича запереглядывались, улыбаясь снисходительно: чего не простишь родственнику первого лица на кораб ­ ле? — З а р аб о т а т ь на штаны ума не хватает,— ск а зал Георгий Влади ­ славович,— а ж е н и т ь с я— д аж е лишку. Д в аж ды женился, нет, вроде трижды. Сколько у тебя жен, Кирилл? — Гри, господин капитан. Турчанка, молдаванка, испанка, — Ерничает. В жизни — тоже. Выгнали его за то, что научил свои ЭВМ стихи сочинять. Все государственные программы перепортил, чуть за решетку не угодил. Ушел в дворники, но и т а м — даешь революцию: метлу стал понуждать на стихи. Метла взбунтовалась, пришлось пере­ квалифицироваться в половые. Приезжаю в гости, а мой дипломирован­ ный племянник в пивнушке винегреты разносит. — Не в пивнушке, а в ресторане первого класса. И не винегреты, а пиво, раки, русский студень. — Пиво! Раки! Поглядел я, как родня моя с салфеточкой на л о ­ котке шьет туда-сюда — стыд-срам! Надо спасать, думаю, парня. Взял на корабль, моряк — все же мужская профессия, и заработок у матроса III класса побольше, чем у поэта, я справлялся. Из моей затеи тоже ничего не выходит: только до Мурманска, говорит. —■Что так? — спросил Алексей Андреевич.— Чем тебе не угодило море? — Не море, а жизнь морская,— сказал Кирилл.— Вы же зэки на своей посудине: шаг влево, шаг вправо, лишь над бортами колючка не натянута. А сама работа? Нагрузи, разгрузи, отвези, привези. Вы ж е ло ­ мовые извозчики. — Верно, где нам до дворника! Р абота у дворника куда умственнее: все же метла в руках! — А вы не презирайте метлу! — Кирилл слегка раскраснелся, з ад е ­ тый дружным смехом моряков.— Придет время, и оно не далеко! — метла станет самым нужным инструментом, подороже космоплана. А дворник с метлой, он и сейчас нужнее академика и политика. Что делает наука, что делает политика? Ра зводя т грязь, а дворник метет, и зря вы смеетесь, морские волки! Если бы из электроники меня не выгнали, я сам бы из нее ушел, потому что электроника служит войне, а я не хо­ тел ей служить. Наоборот, я решил объявить войну войне! Днем коллеги мои высчитывали на ЭВМ траектории, а ночами те же машины я обучал сочинять стихи. Стихи о женщине, о любви, о красоте цветка, летящей птицы, звездной ночи. Получались они, может быть, и не очень, но хотите верьте, хотите нет, машины уже, казалось мне, начинали понимать ло ги ­ ку прекрасного. Естественно, когда меня застукали , то назвали паци ­ фистом. Долго думали, что со мной делать. На статью пацифизм в наше время уже не тянет, и меня уволили по-тихому, но ведь вы, волки, не знаете, что такое пацифизм. — Почему не з н а е м ?— усмехнулся Георгий Владиславович.— Хо­ дил я на Пушкинскую площадь, смотрел, слушал. И не одного москов­ ского пацифиста, там их толпы видел. Бородища — во! Голосище! Осанка! Плеханов! Роза Люксембург! — Я тоже бывал на Пушкинской и на Арбате,— ск а з ал первый по­ мощник.— Митинговать, оно, конечно, веселее, чем работать. Только вот не проболтать бы нам Россию, не промитипговать ее, матушку. По миру всем кагалом как бы не пойти. — Хорошие вы ребята, пахари моря, ей-богу! — Губы у Кирилла кривила саркастическая улыбка .— В разведку с вами можно, куда угодно можно, но вот заговори с вами о чем-нибудь, кроме гаек и болтов,