Сибирские огни, 1989, № 8

лесотаска потащила новый пакет леса, чтобы обронить его мимо палубы — в реку. Так он и продолжал, рабочий человек, целую смену врубал-вырубал, выполняя по этому самому врубанию рубильника план, а куда ложился лес — на палубу или мимо, ему было до фени, до лампочки, до едреной бабушки!.. Но почему до фени, ответь нам хоть ты. Сатана, если ты есть! Нет ответа! Директор Байкальского целлюлозно-бумажного комбината не открывает заслонку, чтобы выпустить жидкость-яд, убийцу Байкала . Заслонку открывает рабочий человек Гришуня-Сергуня. Откроет — жид ­ кость-яд ринется в трубы, чтобы убить живую красоту Священного моря, и, закончив смену, рабочий человек заша гае т домой, где его ждет теп­ л а я и мягкая жена. Поужинает и со светлой душой будет ласкать дети ­ шек и любимую счастливую жену. Последний писательский съезд за его яростную защиту родной при­ роды остряки назвали «зеленым» и предложили создать из перьев пар­ тию «зеленых». Может, и партию приспела пора сколачивать, потому что не охваченной нашей защитой природы, кажется, вовсе не осталось: Байкал и Арал, Волга и Ладога, горы, болота, луга и торфяники, русский лес, русские травы, грибы, рыба, аисты, орланы. Самые славные перья в защиту среды окружающей ударили из тяжелой артиллерии, у ми­ нистров звон в ушах стоит, но напор не ослабевает. Новое движение на­ чалось за чистоту вод, не простое, в мировом масштабе! С участием вездесущих японцев и д аж е африканцев, которые гоняются уже чуть ли не за последним носорогом. Движение — дело хорошее, но, я думаю, будет оно оставаться дви­ жением лишь газетным и словесным, пока в него не вольется сам герой преобразования, рабочий человек — наш Гришуня-Сергуня, И не тем вольется, что сядет за стол рядом с писателем и японцем- интеллектуалом, а вольется, оставаясь за рычагом бульдозера, у пульта атомной электростанции, шагая с сумкой дежурного слесаря. Тогда лишь дело защиты природы приобретет истинную, а не газетную силу, когда слесарь Гришуня-Сергуня скажет: нет, не открою я заглушку отстой­ ника, начальник! И тебе не позволю. Байкал тебе нужен для карьеры, а мне — для жизни. И для жизни детей моих. Усек, начальник? И отвали! И другим начальникам, тем, что твои начальники, передай: ХОЗЯИН , мол, не велит! Хорошо, ежели бы так, д а ведь мечта все это, братцы! ...Совсем недавно недалеко от моего дома (я живу в Новосибирском академгородке) шумела березовая роща. Жил а в ней иволга, целое л е ­ то играла посередине многоэтажного микрорайона на своей дудочке. Вернувшись однажды из командировки, я увидел, что рощу свалили. Не знаю, с какого бугра пал тот приказ, но двое рослых пэтэушников пилами «Дружба» раздевали уже уроненные березы, сдирая с них пыш­ ный зеленый убор. — Зачем, парни, березы-то? — спросил я.— Хорошая же роща была. — Хорошая. Иволга пела. — Кто приказал-то? — А хрен его знает,— ответил Гришуня.— Послали. — А послал кто? — А хрен его знает,— ответил Сергуня. Разыскал я прораба того стройучастка. Молодой человек в очках с очень толстыми стеклами. Дальтоник. Стройка плановая, объяснил он. Санкцию на сведение березовой рощи подписал сам генерал,— игровая площадка будет. Комплексная, предусмотрен д аж е вольер для выгула собак. На березах всегда висело много скворечников, видел я там зорянку, варакушку, зимой забегал по делам промысловым маленький разбойник- горностай. Лог засыпали, выровняли бульдозерами, навозили щебенки, утрамбовали катками. Потом набили в грунт всякого железа: труб,