Сибирские огни, 1989, № 8

Оттого, что дома где-то на з а д а х усадеб, переулок каж е т с я слепым, безглазым , не жило е место — з апр етн ая зона, из глубины которой слы ­ шатся басовитые голоса четвероногих охранников. Д о м а добротные, под желе зом и шифером. Увитые хмелем веранды переливаются р а з ­ ноцветным стеьслом, ставни изукрашены резными петушками, рыбками, цветочками. Д а ж е оконца бан ек и летних кухонь в резной канители. Ковры сушатся, мальвы цветут, с т р аж мечется на цепи — пере­ улок Пролетарский . Мне навстречу ша гает высокий старик в длинном плащ-макинтоше, в начищенных до блеска хромовых сапогах. И в галифе. Галифе вполне свежие, со скрипучими кожаными шенкелями , с кантом — настоящие кавалерийские галифе, которые давно уже не носит ни одна армия мира! Сухое суровое лицо старика в галифе перечеркнул багровый шрам. Один глаз з ак ры т черным кругляшком на тесемках, другой оглядел меня сурово-презрительно. Я по-школьному здороваюсь пер­ вым, невольно вытягиваю руки по швам. Старик тощ, легок, ша гает юношески упруго. Не удостоив меня ответом, откидывает полу макин ­ тоша, лезет рукой в карман галифе, я испуганно отшатываюсь к запло- ту. Но не наган, а ключ от калитки достает одноглазый старик. Открыв ее, пересекает посыпанной песком дорожкой двор, вст авляе т другой ключ в дверь веранды, и на улице слышен мелодичный звон старинного зам к а . Кого, ломаю я голову, напомнил мне этот старик с жилистой по­ ходкой? Этот шрам через все лицо, кож ан а я черная повязка, з а к ры в аю ­ щ а я левый глаз?.. Все знакомо до дрожи в коленях, и откуда он во мне, страх, перед живой этой тенью? Почему показалось мне, что не за клю­ чом он полез в к а р м а н , а з а наганом? Нагульнов! Но почему, почему? — не было у М а к а р а На гульнова шрама через все лицо, не было кожанки на глазу!.. Каприз в о о бр аж е ­ ния! Нагульнов, свято веривший в окончательную победу мировой рево­ люции, звавший пролетариев отдать з а нее кровь до последней капли, потому что пролетарию терять, кроме цепей своих, нечего,— он живет в переулке Пролетарском?! Наличники дома, в котором исчез суровый старик со шрамом, были изукрашены наподобие фамильного герба; д ва скрещенных клинка на фоне боевой трубы со штандартом . Что ж, может быть, кто-то из той славной когорты, кого миновала белогвардейская пуля, еще не ра с с т ав ­ шийся с регалиями славной молодости: сапоги, галифе, боевая симво­ лик а на ставнях! Поколение Нагульновых, конечно же, ушло, но, может быть, это кто-то из младших, самых младших орлов того славного пле­ мени, кто вместе с Павкой Корчагиным и Мак аром Нагульновым мчался на лихом коне по охваченной пожарищем революции России? Нагульнов — мой любимый герой. Д а что там! Мы часто спорим с ним, иногда, случается, оба горячие, хватаемся з а наганы... А что ес­ ли?! Взять и постучаться в калитку, вот она, кнопка, — нажать... З в о ­ нок вызовет сурового хозяина на крыльцо... Вдруг подумалось — не Нагульнов это, не П а вк а Корчагин, а кто-то из их случайно уцелевших противников. И з русских, но из бе­ лых лихих офицеров; вон какой удар получил он где-нибудь под П е ­ рекопом или под Парицыном , а может быть, на дорогах колч ако в ­ ской эпопеи... Врос в наше время, уцелев чудом, поселившись в переул ­ ке Пролетарском . ...К своему кораблю я возвращаюсь теми же улицами, что шел сюда. Миновал аптеку, кинотеатр, дом, который строили кацо из Ткви- були. Вечереет, а они еще тюкают молотками-топорами, только уже не поют. ...На проезжей части знакомой улицы все еще бродит девочка в бе­ лом праздничном фартучке. Ищет потерянную сережку. Золотую.