Сибирские огни, 1989, № 8

— Предлагали мне бюрократию конторскую,— оторвавшись от своих невеселых мечтаний, снова заговорил Руслан -Федорович .— Нет, не по мне пером скрипеть. Я мужчина еще здоровый: пятипудовый ме­ шок подниму и понесу, на кой черт мне геморрой в полета лет высижи­ вать? Пойду, сказал начальству, укреплять производство. И не задом — руками. Меня поняли,— все в духе времени,— поступок мой, намекнуло начальство, оценен правильно, д аж е в пример засидевшимся в кабине­ тах чинушам начали ставить. Народ-то свой наверху, дают понять: пе­ реждать надо, всегда так было: новая метла по-новому метет! Если бы не горечь в голосе Руслана Федоровича, можно было бы по­ думать: все хорошо, на уровне задач, и можно лишь было бы порадо­ ваться и за него и перестройку. Перестройка обрела, пусть временно, нового рядового работника, а Руслан Федорович тоже пусть временно поменял нездоровый воздух кабинета на енисейские озоны — обе стороны в выигрыше. По-журналистски прямо я спросил его, что бы он поже­ л а л теперь в порядке чуда и вообще, как видит он свое будущее? — То есть вы хотите спросить, мечтаю ли я выцарапаться снова? — т ак же в лоб ответил вопросом Руслан Федорович.— Я отдыхаю сейчас, лечение курортное прохожу, а чудо? Чудеса, они, что ж, быва­ ют. Не заладилось что-то с подсветкой на брашпиле, копаюсь я на носу с отвертками-пассатижами, гляжу, по пирсу толпа в шляпах двигается. То ли комиссия, то ли делегация, с папками, пиджаки на спинах мятые, сам в таких комиссиях хаживал . Одну шляпу узнаю: Фомушкин! Трест какие-то поставки пароходству делает — контакты обоюдные, и не в к а ­ бинетах, а по-теперешнему — на производстве, в гуще трудового про­ цесса. И надо же: шагает та комиссия прямехонько ко мне на нос, по палубе цепочкой вытянулась. Еще один знакомый, замечаю, ша гает в той толпе чиновной, батюшки, полкомиссии — мои бывшие знакомцы! Хотел было смыться по-тихому, да не успел, черт с вами, идите, не об ­ ращаю внимания. Подошли, кто-то брашпиль потрогал, кнехт погла­ дил, кто-то заглянул в клюзы. Один из незнакомых з ад ал мне вопрос: сколько концов цепи уложено в якорной шахте: сейчас принято общать ­ ся с простым народом, вопросы задавать . А из бывших знакомых никто меня так и не признал, только Фомушкин, когда толпа тронулась об­ ратно, нагнулся (шнурок у него ра з в я з ал с я ), сунул мне руку. Убегая, ручкой п ом а х а л— из-за спины, вроде как хвостиком. Вот вы теперь и скажите, как я должен понимать эти жесты? — Я думаю... оптимистически надо понимать. Положительно. — Так я и понимаю,— с надеждой. Фомушкин зря руку не подаст, не тот человек Аркадий Фомушкин! А в чем тут секрет, как вы полага­ ете? Я пожал плечами, не в силах объяснить загадочное поведение Фо- мушкина. — Секрет прост, Фомушкин метит в первое кресло: управляющий на повышение идет. А что ему, Фомушкину, потребуется? Надежное прикрытие — вот что ему, Аркадию Фомушкину, потребуется. Хорошо, а кто его обеспечит, такое прикрытие? Молодой специалист со студен­ ческой скамьи? Ч уж а к со стороны? Молодой — хиляк, его еще учить да учить надо, а чужой — всегда лошадка темная. Свой нужен, свой, он на­ дежней: ты и слабинку его знаешь, и силу. А я не только свой, но еще и проштрафившийся— стараться буду, поноску, как сеттер, в зубах к но­ гам хозяина буду таскать. — Может, за него и выпьем? — предложил я. — З а Фомушкина? — А р к аш а— друг, но не за него выпь ем—^за надежду! Очень хороший тост! Мы дважды выпили за надежду, закусывая туруханской селедочкой и помидором с дачного участка Руслан а Фе­ доровича. Мы д аж е спели вполголоса «Три танкиста» — песню моей и его юности. Руслан Федорович добровольно возложил на себя дипломатическую миссию связи между мной и рубкой — через него шла ко мне вся судо­ вая информация, а суждения мои о том о сем — команде, капитану.