Сибирские огни, 1989, № 8

Соседки соглашаются: стояла бы. — А я не хочу! — бушует Петя. — Чтобы «Волга»! Ничего не хочу!.. Это его протест против стагнации в сфере духовных идеалов. Я тоже мог маленько взбунтоваться, крикнуть девочке-редактору: не хочу! Ничего не хочу, ничего не желаю! Д ум а т ь не хочу! И как по­ ложено, и как не положено! Не буду думать, а буду про шпионов писать! Про майора Пронина!.. Я мог бунтовать, сколько угодно, мог начать писать из жизни пи­ текантропов, но как быть с Петей? Если все Пети наши задумаются, никакая К ан ад а нас не прокормит. Кроме того, я ведь ему обещал! Клятву, можно сказать, дал: пойду и приведу Застоя. Только вопрос: кто он, этот Застой? Каков из себя — блондин? брю­ нет? И где проживает? Уточнить хотя бы, в какой конкретно регион страны отправляться в поисках его? А вдруг придется пересечь гр а ­ ницу? Однако на других материках земного шара он, судя по прессе, не объявился. Д а ж е в черной Африке. И, собственно, какого он роду-племени? А по должности? Мо ­ лод, стар ли? или в расцвете лет красавец-мужчина? А может, ста­ рикашка, но с юмором? Бот и выходило: иди туда — сам не знаю куда, найди того — сам не знаю кого... А^соседку мою, доярку Зою,— наши огороды через тын — волнует другой вопрос. Она заходит ко мне в гости нечасто, но всегда в ф ар ­ туке завернуто что-нибудь: десяток яиц или кусок парной свинины. Это приношение мне. Как попу. Зоя неграмотна. Не то что газеты чи­ тать, не знает, какую денежку взять, чтобы идти в сельпо. Насчет д е ­ нег ее может обсчитать д аж е ребенок, так ая она, Зоя. Приходя ко мне, Зоя не шагнет дальше порога, как ни упрашивай, чтобы не натоп­ тать. Отдаст жене, что принесла, помолчит, спросит: не слышно ли чего насчет новых послаблений. Выйдут ли и какие? А ка к я могу знать, выйдут ли новые послабления, если живу с ней через тын? Но отка зать Зое узнать насчет послаблений я тоже не могу. Вот и по,лучалось: край мне отправляться в странствие. И не поосто ходоком-одиночкой, а как бы делегатом. С миссией. От крестьян­ ства. Может, в Москву? Так, мол, и так. Насчет послаблений .доярка Зоя беспокоится. А у Пети-тракториста застой души, а на руках у него д о ­ рогостоящая техника и сыновей четверо... В Москву, конечно, можно; только в столицу, без приглашения невежливо: не звали, скажут, приперся. Места в гостинице не дадут. И милиционер может тебя не понять. Кто он такой, тракторист Петя? А если больной — полечим. Не знают в Москве, что тракторист Петя — хороший человек, что одно время он был профгрупоргом. Москва, она хоть и столица, да может не знать, что вытрезвитель не ото всех болезней помогает. Нет, не поеду я в Москву! Все Москва да Москва. А ее, России, кроме Москвы, эвон, русской земли, еще сколько! Иди на все четыре стороны... Висит у меня в сенках карта большая, вся страна на ней. Подо­ шел я к карте, зажмурился, ткнул пальцем, куда ткнулось. Открываю глаза. Кто не верит в чудеса, пусть закроет мою книгу. Палец мой уперся в Долгано-Ненецкий национальный округ, полуост­ ров Таймыр и точнехонько — в бухту Медуза! Нет, на карте Союза бухта Медуза не значится, но, когда я показал Виктору свою карту с точкой, еще дома поставленной, он сказал : все точно, координаты правильные. Истины ради должен признаться, что прежде чем ткнуть пальцем в карту, я с зажмуренными глазами трижды повернулся вокруг своей оси. Д абы палец мой корыстно не избрал регион с климатом помягче, к Г8