Сибирские огни, 1989, № 8

того или иного этапа ее развития, против которого все мы сегодня будто бы дружно хлопочем. Другой читатель В. Тимченко из Томска, в сущности, требует закрытия еще одного пласта современной литературы: «Застол­ били участки для эмигрантской литературы в издательских планах и радуются» («Моло­ дая гвардия», 1988, № 6). Речь идет о так называемом русском зарубежье. Это еще один аспект современного литературного процесса, без которого, уверен, невозможно в полной мере представить русскую литера­ туру того или иного периода. Зыне хорошо известно, что до самого последнего времени не только читатели, но и специалисты имели весьма скудное пред­ ставление об этой части русской литерату­ ры. Д а, пришли к нам после XX съезда КПСС произведения И. Бунина, написан­ ные им в эмиграции, произведения некото­ рых других авторов. Однако в застойные годы из поля зрения читателей, из истории советской литературы опять стали вычерки­ ваться многие имена. Так случилось с теми из писателей, которые оказались за рубе­ жом (В. Аксенов, Г. Владимов, А. Кузне­ цов, В. Некрасов, А. Солженицын, А. Галич и другие). Не берусь судить о мере вины или беды каждого из писателей, оказавшегося за пределами родины, но все они жили и ра­ ботали в свое время в нашей литературе, создавали произведения, которые достаточ­ но широко обсуждались, книги их состав­ ляли. определенную часть литературного процесса своего времени. Полностью сбра­ сывать их со счетов — опять-таки означает обеднять и упрощать литературный процесс прошлых лет. Отнюдь не способствует, на мой взгляд, научно-выверенному подходу к изучению русской литературы позиция док­ тора филологических наук А. Огнева, кото, рый исключает необходимость самого упо­ минания повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»; «И тем более, — продолжает он,— стоит ли вести серьезный разговор о «Звездном билете» и «Большой руде» — никакой «пустоты» в истории на­ шей Литературы их отсутствие не создало» («Молодая гвардия», 1988, № 8). Но если мы за научно обоснованную и объективную историю советской литерату­ ры, то нельзя ее строить без того, что в ней определенно наличествовало. Оценка зна­ чимости того или иного произведения — вопрос другого рода. Случалось достаточно часто и такое, когда исключение какого-то произведения создавало весьма ощутимые «пустоты» в литературе. Как можно объек­ тивно оценить, скажем, послевоенную прозу без романа В. Некрасова «В окопах Ста­ линграда»?.. Из «Истории советской литературы» изы­ мались порою и такие произведения, авторы которых жили и умерли на родине, но «провинились», создав неугодные произве­ дения. Так случилось с повестью В. Грос­ смана «Народ бессмертен», которая была исключена из советской литературы периода Великой Отечественной войны после «арес­ та» романа «Жизнь и судьба». К сожалению, такие выхолощенные ха­ рактеристики того или иного периода со­ ветской литературы и сегодня еще далеко не преодолены. Обратитесь к самым послед­ ним, вышедшим уж е в 1988 году учебным пособиям по истории советской литерату­ ры', и вы не найдете даж е упоминания книг В. Гроссмана «Народ бессмертен» и В. Некрасова «В окопах Сталинграда». Та­ кова вот научная основательность и объек­ тивность при изучении истории русской со­ ветской литературы. А ведь практика литературного развития второй половины восьмидесятых годов дает возможность гораздо шире и полнее охва­ тывать литературный процесс, учитывать произведения и тех русских писателей, ко­ торые ранее практически не издавались в нашей стране. К ним относятся книги В. Набокова, стихи И. Бродского. Пора бы уж е при характеристике русской литерату­ ры, отдельных ее этапов учитывать не толь­ ко ранее изданное у нас, но и то, что по­ явилось на страницах периодики в послед­ нее время. Иначе разрыв слова и дела в та­ ком важном вопросе, как изучение русской и советской литературы, будет не только не преодолеваться, но в еще большей мере нарастать: в учебниках, учебных пособиях — одно, а на практике — совсем другое. Полагаю, что ныне наступила пора не только открывать для читателя книги, соз­ данные писателями с нелегкой последую­ щей судьбой, книги, изданные у нас ранее, но оказавшиеся в последующие годы в биб­ лиотечных спецхранах (процесс этот ныне идет довольно живо). Сегодня ощущается основательная необходимость более внима­ тельного и тщательного изучения (а значит, и издания) русского зарубежья. Судя по прессе, здесь немало яркого и талантливого, что способно обогатить современный лите­ ратурный процесс и наше представление о нем. Вопрос об отборе таких книг для переиз­ дания у нас должен решаться на основе Конституции СССР. Как известно. Основной закон наш запрещает публикацию произве­ дений антисо.ветского содержания, книг, проповедующих войну, культ насилия, рас- совой и национальной неприязни, порногра. фин. Но ведь подлинно талантливые и высо­ ко гуманистические произведения, как пра. вило, противостоят такого рода античелове­ ческим мотивам. Их и надо издавать, они смогут сослужить хорошую службу в деле гуманизации нашего общества, усиления воспитательной и познавательной функций нашей литературы. В связи с вопросом о так называемом русском зарубежье нельзя не коснуться еще одной проблемы, которая в последнее время не сходит со страниц печати, получает довольно широкое освещение в произведе­ ниях литературы, обсуждается критикой. Это проблема межнациональных отношений. Специальную резолюцию приняла по этому вопросу XIX партконференция, где прямо сказано: «Всякие действия, разобщающие нации и народности, попытки ущемления прав граждан любой национальности нуж ­ но рассматривать как нравственно неприем­ лемые и противоречащие интересам Совет­ ского государства». Но как в этом свете рассматривать рас­ суждения известной Н. Андреевой о том, ' См.: Е р ш о в Л. Ф. История русской советской литературы. Изд. 2-е. дополненное. М.: Высшая школа, 1988. Русская советская литература. Под редакцией А. А. Ж у р а в л е в о й . Л.; Просвещение. 1988.