Сибирские огни, 1989, № 8

Тут раздался звонок. — Это, наверное, Амос,— сказал Морис таким тоном, каким произносят заклина­ ния. — И Вера,— добавила Мег и почувствова­ ла, как похолодели руки и застучало серд­ це. Она повернулась к двери и увидела от­ блески электрического света в медных во­ лосах Веры. Едва переступив порог, Амос споткнул­ ся. Гас и Тони подозрительно рассматри­ вали его раскрасневшееся лицо и мутные глаза. — Боже милостивый, этот ублюдок пьян, — прошептал Тони. — Погружен в таинство,— сказала Фи­ липпа.— Ему не до нас. Амос приехал в аэропорт, когда низкие серые облака уже скрыли солнце и оно казалось расплывшимся серебряным пят­ ном, очень похожим на электрическую лампочку, если смотреть на нее через за­ индевевшее окно. Амос приехал за десять минут до посад­ ки самолета. В информационном окошке ему сказали, что самолет ждут вовремя и встречающим надо идти к воротам № 14 возле коктейль-бара. В баре, хотя было всего четыре часа дня, за стойкой из красного дерева сидело несколько муж­ чин, и несколько пар устроилось за ма­ ленькими столиками. Амос смотрел на них со снисходительным презрением. Подумать только, и он когда-то был таким! В ожидании самолета Амос совсем про­ мерз. Его фигура с засунутыми в карма­ ны пальто руками, приподнятыми пле­ чами и спрятанной в воротник бородой производила странное впечатление. Сквозь огромную стеклянную стену было видно припорошенное снегом летное поле с раз­ бросанными тут и там грязными, похожими на пятна нефти лужами, блестевшими под лучами солнца. Амосу вспомнилось, как беспомощно проворачивались сегодня колеса его ма­ шины. Вдруг где-то на взлетной полосе подтаял лед и стал скользким, как масло? Тогда трансконтинентальный самолет за­ несет, и он потеряет управление. Закру­ тится на месте, потом перевернется. Ог­ ненный взрыв — и все проблемы будут пристойно и без малейшего усилия с его стороны разрешены. Он будет свободным, по-настоящему свободным в первый раз о жизни. А заработав еще немного денег, уедет на Майорку... Амос вздохнул и еще глубже спрятался в пальто. Ну и мысли лезут ему в голову! Что это? Подсознание, как болтают психи­ атры? Или дьязол? А, может быть, и то и другое? Интересно, что думают психиатры о связи подсознательного и сверхъестест­ венного? Наверное, ничего. Священный пьедестал, на который воздвигла себя ме­ дицина, всегда раздражал Амоса. Навер­ ное, тот, кто в древности назвал колдуна знахарем, чувствовал то же самое... Погруженный в свои размышления, Амос не заметил, как приземлился самолет, но Веру увидел раньше, чем она его. Он по­ лучил несколько секунд преимущества для того, чтобы рассмотреть Веру прежде, чем та наденет обычную маску. Ее лицо изме­ нилось. Морщин пока не видно, но какое- то неприятное выражение , подержанности делало его теперь намного старше. Вера свято следовала последнему сло­ ву парижской моды, утверждающей китай­ ский тип лица. Два пятна белой пудры должны придать лицу прозрачность, хруп­ кость, черные линии у глаз делали их раскосыми; ярко-красная помада, выделяя естественную линию губ, подчеркивала их капризный изгиб и слабый узкий подборо­ док. Глаза, которые должны были казать­ ся по-восточному томными, были хитрыми, тревожными, беспокойно шныряли. Воло­ сы, выбившиеся из-под большой меховой шляпы, показались Амосу потускневшими. У Амоса не было возможности разглядеть Верину фигуру, потому что она была вся закутана в до,оогой мех, он видел только нежные цепкие ручки в замшевых перчат­ ках и крошечные ножки на высоченных каблуках. В одной руке Вера держала рос­ кошный футляр для драгоценностей, дру­ гой стала махать Амосу. — Амос! Все так же сутулясь и даже не пытаясь изобразить на лице улыбку, Амос пошел к ней навстречу. — Дорогой, возьми, пожалуйста,— она протянула футляр, потом состроила не­ довольную гримаску:— Ты не хочешь ме­ ня поцеловать? — Нет. На некоторое время нелюбезный ответ как бы повис между ними. — Милый, какой ты скучный! — голос был таким мягким и бархатистым, таким светлым и нежным, что помимо своей воли она точно постоянно говорила людям: я леди. Острое бледное лицо с толстым сло­ ем косметики казалось жестоким и свар­ ливым, но стоило Вере открыть рот, и воображение рисовало бархат и вино. При­ чем вино исключительно бургундское, в общем, все, что есть на свете нежного и прекрасного. Амос никогда не мог по­ нять: это — искусство или шутка природы. — Где же репортеры? — спросила Вера еще ласковее. — Репортеров нет. Здесь не Голливуд. — О ...— Вера обвела взглядом огромный безликий зал ожидания и зябко повела плечами.— Ужасный день. Холодный, как смерть. А ты холодный, как день. Знаешь, Амос, я иногда думаю, что ты не такой, как все люди. — Сверхчеловек? Или недочеловек? Они двинулись к выходу, и Амосу приш­ лось подлаживаться под ее семенящую ки­ тайскую походку. В отличие от китаянок, Вера не перевязывала ног, но ее каблуки были не ниже пяти дюймов. — Да нет,— слегка нахмурясь, ответи­ ла она.— Просто какой-то незакончен­ ный. В тебе чего-то не хватает, что есть у всех. — Чего же? — Не знаю. Как будто ты вырезан из бу­ маги, и у тебя нет глубины. Амос сделал вид, что понял ее бук­ вально. — Я вешу сто сорок семь фунтов, и ес­ ли у меня есть объем, то есть и глубина. Вера смотрела мимо него на неоновую вывеску бара.